Плененные

– Этот Толлеран ночевал в гостинице?

– Да, в той же, что и я, – по крайней мере, собиралась.

– Там его не помнят?

– Помнят. Но не уверены, что он там с кем-нибудь встречался. Не удивительно – кто бы ни вызвал его в Прагу, этот человек наверняка не хотел, чтобы их видели вместе.

Солнечный свет поблескивал в хрустальных волосах Софии. Казалось, ее лицо окружает звездный ореол.

– Сегодня вечером я не выступаю, – сказала София, глядя в свою чашку. Аура искала отговорку, но ничего убедительного не придумала. – Хочу тебя кое с кем познакомить.

«С родителями?» – саркастически подумала Аура, виновато опустила глаза – и остолбенела, увидев свои руки.

София засияла от гордости.

На Ауру глядели десять глаз, нарисованных белым лаком на блестящем черном фоне.

По одному на каждый ноготь.

Глава 27

В конце узкого канала, за забором с ржавыми железными воротами, доживал свой век дворец Ласкари, ожидая, пока его поглотит ил лагуны.

Джиллиан вышел из гондолы на узкую дорожку перед воротами. Гондольер пожелал ему на высокопарном итальянском лучшего из дней в прекраснейшем из городов, но, получив на чай меньше, чем рассчитывал, злобно обругал пассажира на венецианском диалекте. Джиллиан промолчал, хотя понял каждое слово. Он прожил в «прекраснейшем из городов» более шести лет и умел говорить на венецианском диалекте почти неотличимо от местных.

После того как тамплиеры перебрались с Синая в Испанию, на дворец никто больше не претендовал. Граф Ласкари, предшественник Джиллиана на посту Великого магистра, был последним отпрыском ломбардского аристократического рода. После его смерти его земное достояние перешло к ордену. Но Каризме и всем остальным хватало хлопот с восстановлением крепости Сьерра-де-ла-Вирхен. Дворец никого не интересовал и, как многие здания в этой части Венеции, в стороне от главных достопримечательностей между площадью Святого Марка и мостом Риальто, медленно и неудержимо рассыпался.

Заросшая дорожка вела от железных ворот к палисаднику перед парадным входом. Дверной молоток – тот самый дракон – покрылся патиной. Витражное окошко над ним было разбито. Джиллиан в свое время забил отверстие доской.

Створки высокой входной двери покривились от всепроникающей сырости, Джиллиану пришлось поднажать плечом, чтобы открыть дверь. Дерево заскрипело по каменному полу прихожей. Монументальная лестница широкими витками шла наверх, в жилые комнаты, и вниз, в подвал, давно затопленный соленой водой лагуны. По стенам пышным цветом цвела плесень. Мебель оставалась только в немногих сухих помещениях второго этажа. Там даже библиотека Ласкари продержалась десятилетия без всякого ущерба.

В прихожей в лицо Джиллиану ударил сквозняк. Где-то в доме, очевидно, было открыто окно. Когда он уезжал, все окна были закрыты.

Быстро, но без лишней спешки Джиллиан стал подниматься наверх. В первой из комнат на полу в беспорядке валялась одежда. Кто-то вытащил ящики письменного стола, за которым сиживали еще предки Ласкари. Бумаги были разбросаны вокруг.

Больше всего Джиллиан опасался за библиотеку во второй комнате. Но вместо пустых полок и книжных завалов на полу его встретило мирное зрелище: все книги стояли на своих местах, ни одна не пострадала. Все три высоких кожаных кресла оставались на своих местах перед камином. Только бокала и откупоренной бутылки красного вина раньше тут не было. Очевидно, кто-то уютно устроился здесь, полистал книги, а потом аккуратно поставил все на место.

Джиллиан поднялся на третий этаж, поднял в пустой комнате одну из плит пола и проверил небольшой ящичек, спрятанный под ней. Никто не тронул его деньги, очевидно, никто их не искал. Он переложил несколько пачек в карманы брюк, взялся было за заряженный револьвер, но передумал и положил его обратно. Заказы он всегда выполнял голыми руками.

Пора было возвращаться к прежним занятиям.

Библиотека Марчиана с конца XVI века помещалась в великолепном дворце на площади Святого Марка. До этого она сменила несколько адресов в Венеции и одно время находилась во Дворце дожей на противоположной стороне площади. В ее залах хранились крупнейшие в Европе собрания латинских, греческих и арабских рукописей.

Джиллиан зашагал по великолепной лестнице мимо полотен Тициана, Тинторетто и других венецианских мастеров. Сейчас, в конце дня, в здании оставались лишь немногочисленные читатели – филологи и искусствоведы. У Джиллиана был читательский билет, выданный на фальшивое имя; он давал право на вход во все залы. Человек, который был известен ему исключительно как «синьор Понти», много лет назад раздобыл для него этот документ. Любители вина и литературы, посетившие дворец Ласкари в отсутствие Джиллиана, не обратили внимания на потрепанную корочку, так что она осталась лежать в открытом ящике стола.

Джиллиан пересек трехъярусный читальный зал с книжными стеллажами по стенам. Изначально задуманный купол обрушился еще на стадии строительства, архитектора бросили в тюрьму. Позже вместо него в потолке были устроены окна, и сейчас зал был залит последними лучами солнца.