Плененные шахматами

Последние перед вторым контролем ходы оба делали при острой нехватке времени. По старой блицерской привычке, на этот раз, правда, шепотом, Толуш подбадривал себя знаменитым кличем:

– Вперед, Казимирыч!

Ботвинник, как всегда в аналогичных случаях, нервным движением поправлял галстук. На 56-м ходу, уже в безнадежном положении, он получил мат, но не заметил этого и сделал еще один, последний перед контролем ход.

Толуш откинулся в кресле и, не скрывая торжества, громко произнес:

– Вам матец, Михаил Моисеевич!

* * *

Югославский гроссмейстер Драголюб Велимирович, играя с Рафаэлем Ваганяном на межзональном турнире (Бразилия, 1979 год), попал в цейтнот. Лишь два хода оставалось сделать ему в выигрышной позиции, чтобы миновать контроль.

Но тут Велимирович посмотрел на повисший флажок часов. Вместо того, чтобы быстро сделать ответные ходы, он, как загипнотизированный, стал смотреть на секундную стрелку. А она неумолимо отсчитывала последние мгновения. Вскоре флажок упал.

В 1897 году за команду Кембриджского университета в традиционном матче против коллег из Оксфорда на первой доске играл студент Эллистер Краули, известный впоследствии своими книгами по черной магии. Забавно, но он оказался единственным участником в команде Кембриджа, кто потерпел поражение.

Объясняя неудачу, Краули заявил:

– Вначале я хотел победить, не прибегая к черной магии, а когда мое положение стало трудным, я находился в таком цейтноте, что на нее уже не было времени.

* * *

Корреспондент перуанской газеты «Республика» спросил в 1987 году восходящую шахматную звезду своей страны, 19-летнего Хулио Града Зунигу:

– Что мешает вам занимать в турнирах самые высокие места?

Юный перуанец ответил образно:

– Для того чтобы находить правильные решения в условиях острой нехватки времени, необходимо обладать нервами… профессионального взломщика. К сожалению, хладнокровия мне не хватает.

* * *

Очень спокойно вел себя один из участников турнира, когда флажок на его часах повис. Если противник думал над ответным ходом, то он выбегал в фойе и там перекуривал. Удивленный столь необычным поведением, игрок стал тревожно поглядывать то на доску, то на соперника, то на часы. Имея в запасе достаточно времени и лучшую позицию, он поддался на психологическую обработку: заерзал на стуле, занервничал, сделал несколько неточных ходов и проиграл.

* * *

Часто попадал в цейтноты чехословацкий гроссмейстер Ян Смейкал. Болельщики спросили его однажды:

– Почему вы при постоянной нехватке игрового времени каждый раз приходите на тур с опозданием.

– Я попадаю в цейтнот не потому, что мне мало времени на обдумывание, а из-за нерешительности при выборе продолжений. Так я лучше перед партией лишних полчаса посплю. Цейтнота все равно не избежать, – философски ответил Смейкал.

Во власти времени

С тех пор, как время на обдумывание ходов стали контролировать шахматные часы, редко какой турнир обходится без поражений, зафиксированных в результате просрочек. Среди шахматистов, страдающих постоянной нехваткой игрового времени, есть свои рекордсмены. Западногерманский гроссмейстер Фридрих Земиш в молодости не отличался излишней поспешностью в игре, а на 73-м году жизни на международном турнире в Линчепинге (1961 год) добился впечатляющего «достижения». Он проиграл все 13 партий, причем все (!) поражения стали следствием просрочек времени.

Далеко не одинаковой бывает реакция потерпевших на падение флажка. В партии с Фрэнком Маршаллом Акиба Рубинштейн (международный турнир, Берлин, 1929 год), получив трудную позицию, настолько глубоко задумался, что не заметил, как просрочил время. В ответ на сообщение судьи о просрочке Рубинштейн промолвил одно лишь слово:

– Извините…

После этого гроссмейстер молча взял пальто, шляпу и медленно удалился.

* * *

Совсем по-другому вел себя молодой Мигуэль Найдорф (Польша), когда судейская коллегия на Олимпиаде (Варшава, 1935 год) зафиксировала ему просрочку времени. Найдорф до 1939 года жил на родине – в Польше.

– Мои часы спешили, – начал было он объяснять судьям причину случившегося.

Не помогло.

– Стрелки моих часов до начала игры были неправильно поставлены, – продолжал свой спор с судьями Найдорф.

Но и это ничуть не поколебало решения арбитров. Тогда в отчаянии Найдорф обратился к подошедшему английскому мастеру Джоржу Томасу:

– Сэр Томас, как поступают в Англии в таких случаях?

– В Англии? – переспросил удивленный неожиданным вопросом мастер. – В Англии никому и в голову не приходит спорить по этому вопросу.

– Ах так! – ответил Найдорф. – Тогда поступим, как принято в Англии. Я проиграл и не собираюсь это оспаривать!

* * *

На Олимпиаде в Лугано (1968 год) в партии между датчанином Хоеном, игравшим белыми, и филиппинцем Кастро в острейшем обоюдном цейтноте над черным королем нависла неотвратимая угроза мата в два хода. С отчаяния Кастро так сильно ударил по часам, что они упали. Подняв часы, судьи увидели упавшие флажки на обоих циферблатах.

Экспансивный филиппинец стал настаивать, чтобы поражение за просрочку времени засчитали его сопернику.