Плени меня (ЛП)

Но я провела годы, желая Тео, и теперь, когда я наконец могу заполучить его, я не позволю ничему встать у меня на пути.

Даже если это означает, что мы должны держать это в секрете.

Я делаю вид, что осматриваю пустую парковку.

— Вокруг никого, и темно. Даже если кто-то случайно выйдет из библиотеки, они нас не увидят.

Он сглатывает, качая головой, но его убежденность колеблется.

— Никто не должен узнать.

Прежде чем он успевает снова запротестовать, я сажусь к нему на колени.

— Никто не узнает.

Сквозь его штаны я могу сказать, что он хочет меня так же сильно, как я хочу его. Холод давно пробрал меня до костей, и на этот раз, когда я дрожу, это по совершенно другой причине.

Руки Тео скользят по моим бедрам, как будто он собирается мягко отодвинуть меня от себя.

— Кэсс...

— Я никому не скажу, Тео, — умоляю я. — Я обещаю. Я просто... я хочу поцеловать тебя. Я давно хотела поцеловать тебя. Я не могу перестать думать о тебе. Я не могу перестать хотеть тебя. Я так сильно пыталась остановиться, но не могу этого сделать. Я хочу тебя. Я хочу быть с тобой.

Его глаза закрываются, как будто мои слова сокрушают его. Но когда они открываются снова, его зеленые глаза другие. Без маски. Он больше не прячется от того, чего он на самом деле хочет.

— Я тоже не могу выбросить тебя из головы. — Он заправляет прядь волос мне за ухо. — Кассиопея.

Мое сердце поет. Слова, которые я так долго хотела услышать от него.

На этот раз не только я сокращаю расстояние между нами. Мы наклоняемся друг к другу, изучая взглядом лицо другого. Его цитрусовый аромат наполняет мой нос, и его руки скользят от моих бедер вверх к щекам в нежнейшей ласке.

Мы встречаемся на полпути, губы соприкасаются в идеальном поцелуе, который заставляет мое сердце взорваться. Момент, о котором я мечтал годами.

Я целую Тео Сент-Джеймса.

И он целует меня в ответ.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

БО

Она такая мирная, когда спит.

На стене позади нее она начала рисовать синюю фреску, изображающую меня в зверином обличье. Густые брови, волчий оскал, с клыков капает. Она сделала это, чтобы разозлить меня, думая, что это мой дом. Я фыркаю. Она действительно думает, что я настолько глуп, чтобы привести ее к себе домой.

Даже если бы это было мое место, мне было бы насрать, на чем она рисует, пока она рисует.

Она закончила мой набросок. Оба серых глаза затенены и так поразительны, что шрам становится незаметным. Почти отходящий на второй план.

Полная противоположность тому, каким я вижу свое отражение каждый раз, когда смотрюсь в зеркало.

Но, может быть, она видит меня таким.

Я оставил ее распростертой в ту первую ночь, как и обещал. На следующее утро я снял повязку с ее лодыжек. Неделю спустя ее руки все еще связаны перед ней. Некоторые уроки нужно усвоить на собственном горьком опыте.

Когда она, наконец, позволит себе уступить всему, чего хочет, она больше никогда не убежит от меня.

Здесь она счастливее. Она не признается в этом ни мне, ни самой себе. Пока нет. Но она это сделает. Она поймет, что пребывание здесь дает ей шанс сосредоточиться на своем искусстве. Перестать пытаться быть той, кем ее хотят видеть все остальные. Делать то, что она хочет, без стыда.

Быть именно той девушкой, которой она мечтает быть. Встретиться лицом к лицу со своими самыми глубокими, темными желаниями.

И поддаться им.

НОЭЛЬ

Он в душе, вода заливает каждый дюйм его обнаженного тела.

Мышцы спины у него подтянуты, попка круглая. Одну руку он держит над головой, а другой гладит себя. Медленные, осторожные поглаживания. Как будто он представляет, как бы он меня трахнул. Он откидывает голову назад от удовольствия, вода стекает ему на шею и рельефную грудь.

— Что ты делаешь? — Я кричу.

Он прекращает поглаживать и поворачивается ко мне лицом, анфас. Вид его, твердого, истекающего кровью и ожидающего меня... Я не могу сглотнуть. Он хватается за душевую кабину над головой и ухмыляется.

— Хочешь присоединиться ко мне?

Я резко просыпаюсь.

— Если это должен был быть я, — протяжно произносит Бо со своего насеста на лестнице, кивая на картину на стене, — то ты справилась.

Его кожаная куртка исчезла, не оставив после себя ничего, кроме татуированной кожи. Меня охватывает безумное желание нарисовать для него татуировку. Его плечевые мышцы и бицепсы остаются расслабленными, когда он откидывается назад, разведя колени в стороны. Пока он не замечает мой пристальный взгляд и не напрягает пресс.

У меня пересыхает во рту, и я встаю, прижимаясь спиной к прохладному зеркалу, прежде чем он замечает, что у меня текут слюни.

За своим матрасом я нарисовала огромную картину в стиле фрески с изображением Бо на белой стене синей краской, которую он мне оставил. На этот раз он связал мне руки передо мной, что сделало мои удары неуверенными, но оставило мне возможность разгромить его дом. Мне также удалось снова надеть его спортивные штаны, но я все еще топлесс, мои волосы едва прикрывают соски.

Каждым взмахом кисти я понимала, что напрашиваюсь на наказание, но не могла заставить себя обращать на это внимание.