Пленник дуба

— Значит, я умру, пытаясь это сделать, — отозвался Ланселет, но Моргейна не отпускала его, и вскоре он сдался. — Но зачем, Моргейна? Зачем позволять этому самоубийственному безрассудству продолжаться?

— Нет, — возразила Моргейна. — Поиски Грааля завершились. Судьба пощадила тебя, чтоб ты мог вернуться в Камелот и рассказать об этом. Но ты не можешь унести Грааль обратно в Камелот. Ни один человек не может взять его и оставить у себя. Тот, кто будет искать Грааль, преисполнившись веры, непременно его найдет, — Моргейна слышала собственный голос, но не знала, что скажет секунду спустя — не знала до того момента, пока слова словно бы сами собою не срывались с ее губ, — найдет здесь, за пределами смертных земель. Но если вернуть Грааль в Камелот, он попадет в руки твердолобых, фанатичных священников и станет их орудием…

В голосе Моргейны зазвенели слезы.

— Умоляю тебя, Ланселет! Оставь Грааль здесь, на Авалоне! Пусть в нынешнем, новом мире, лишенном магии, останется хоть одна великая тайна, которую жрецы не смогут раз и навсегда разложить по полочкам, не смогут втиснуть в свои догмы…

Голос ее пресекся.

— Надвигаются времена, когда священники будут указывать роду людскому, что есть добро и что есть зло, как людям думать, как молиться и во что верить. Я не знаю, чем все это закончится. Быть может, людям необходимо пройти сквозь период тьмы, чтоб в конце концов вновь познать благословение света. Но, Ланселет, пусть в этой тьме сохраняется хоть один-единственный проблеск надежды! Однажды Грааль побывал в Камелоте. Но если священная чаша будет стоять на каком-нибудь алтаре, память о ее явлении неизбежно будет осквернена. Давай же сохраним хоть одну Тайну, хоть одно видение, что сможет манить людей за собой.

В горле у Моргейны настолько пересохло, что голос ее начал походить на карканье ворона.

Ланселет сдался перед ее напором.

— Моргейна, ты ли это? Я начинаю думать, что никогда не знал тебя. Но ты сказала истинную правду. Пусть Грааль навеки останется на Авалоне.

Моргейна вскинула руку. Откуда-то появился маленький народец Авалона. Они подняли тело Галахада и бесшумно понесли его к авалонской ладье. Не выпуская руки Ланселета, Моргейна спустилась к берегу, присмотреть, как тело будут укладывать в ладью. Ни миг Моргейне почудилось, будто там лежит Артур, но затем видение задрожало и исчезло. Это был всего лишь Галахад, и на лице его по-прежнему лежал отсвет понимания великой тайны и покоя.

— И вот ты едешь в Камелот вместе со своим сыном, — тихо произнесла Моргейна, — но не так, как я предвидела. Думается мне, боги смеются над нами. Они посылают нам видения — но мы не знаем, что эти видения означают. Пожалуй, родич, я никогда больше не стану пользоваться Зрением.

— Дай-то Бог.

На мгновение Ланселет взял Моргейну за руки, потом склонился и поцеловал их.

— Итак мы наконец расстаемся, — с нежностью произнес он. И в этот миг, хоть она и сказала, что отказывается от Зрения, Моргейна увидела в его глазах то, что видел Ланселет, глядя на нее — девушку, с которой он лежал среди стоячих камней и от которой отвернулся из страха перед Богиней; женщину, которой он овладел в неистовом порыве желания, стремясь позабыть об измучившей его любви к Гвенвифар и Артуру; ту же самую женщину, бледную, наводящую ужас, с факелом в руке — в ту ночь, когда его застали в постели с Элейной; и вот теперь — сумрачную и таинственную Владычицу, тень среди света, что велела унести безжизненное тело его сына от Грааля и упросила его самого навеки оставить священную чашу за гранью мира.

Моргейна подалась вперед и поцеловала Ланселета в лоб. Слова были не нужны; оба они знали, что это и прощание, и благословение. Ланселет медленно повернулся и ступил на борт волшебной ладьи, и Моргейна заметила, как поникли его плечи, и увидела отблеск заходящего солнца на его волосах. Волосы у Ланселета сделались теперь совершенно седыми; и Моргейна, снова взглянув на себя его глазами, подумала: «И я тоже слишком стара…»

Теперь Моргейна поняла, почему она не видит больше королеву фейри — даже мельком.

«Теперь я — королева волшебной страны.

Нет иной Богини, кроме этой, и это — я…

И все же она есть. Она — в Игрейне, в Вивиане, в Моргаузе, в Нимуэ, в королеве. И все они тоже живут во мне, как и она…

И здесь, на Авалоне, они будут жить вечно».

Глава 13

На север, в королевство Лотиан, вести о поисках Грааля доходили редко, а те, что доходили, были не слишком-то достоверны. Моргауза ожидала возвращения своего молодого возлюбленного Ламорака. Но затем, полгода спустя, пришло известие, что он погиб в пути. «Что ж, он не первый, — подумала Моргауза, — и не последний, кого погубило это чудовищное безумие, заставляющее людей гоняться за чем-то неведомым! Я всегда считала, что болтовня о вере и богах — это такая разновидность помешательства. Глянуть только, чем это обернулось для Артура! И из-за этого я потеряла Ламорака — а ведь он был так молод!»