Пленник дуба

- Я боюсь... - прошептала Нимуэ. - Нас могут увидеть, и я не смею вести себя так свободно. - Она изобразила детскую капризную гримаску. Если нас застанут, все только лишний раз уверятся, что ты - настоящий мужчина, и никому и в голову не придет бранить или стыдить тебя. Но я - я девушка, и меня станут обзывать распутницей и показывать на меня пальцами...

По щекам Нимуэ потекли слезы, но в душе она ликовала. "Теперь он уже не вырвется из моих сетей!"

- Я сделаю все, что угодно, лишь бы только утешить и защитить тебя! воскликнул Кевин, и голос его был полон искренности.

- Я знаю, мужчины любят похваляться своими победами над девушками, сказала Нимуэ. - Вдруг ты примешься хвастать, что добился благосклонности родственницы самой королевы и похитил ее девственность?

- Поверь мне, молю, поверь... Что мне сделать? Как доказать, что я говорю правду? Ты же знаешь, что я принадлежу тебе - всем сердцем, телом и душою...

На миг Нимуэ охватил гнев. "Не нужна мне твоя проклятая душа!" подумала она, чувствуя, что вот-вот расплачется от напряжения и страха. Кевин обнял ее и прошептал:

- Когда? Когда ты будешь моею? Что я должен сделать, чтоб ты поверила в мою любовь?

Поколебавшись, Нимуэ произнесла:

- Я не могу позвать тебя к себе. Я сплю в одной комнате с четырьмя другими дамами из свиты королевы, и стражники заметят всякого, кто попытается пройти туда...

Кевин снова принялся покрывать ее руки поцелуями.

- Бедная моя малышка, я никогда не стану навлекать на тебя позор. У меня есть своя комната - маленькая, словно конура, да и то ее отдали мне в основном потому, что никто из придворных не пожелал поселиться вместе со мной. Не знаю, посмеешь ли ты прийти туда...

- Наверняка можно придумать что-нибудь еще... - прошептала Нимуэ, стараясь, чтоб голос ее был тих и нежен. "Проклятие! Не могу же я предложить это прямо - мне ведь необходимо притворяться невинной дурочкой!" - Мне кажется, во всем замке нет такого места, где мы были бы в безопасности, но все же...

Поднявшись, Нимуэ прижалась к сидящему мерлину, легонько толкнувшись грудью.

Кевин стремительно обнял девушку, зарывшись лицом ей в грудь. Плечи его задрожали. Потом он произнес:

- В это время года... Сейчас тепло и сухо. Осмелишься ли ты выйти вместе со мной из замка, Нимуэ?

- С тобой, любовь моя, я осмелюсь пойти куда угодно, - наивно пробормотала девушка.

- Тогда - сегодня ночью?

- Ой, луна такая яркая, - вздрогнув, прошептала Нимуэ. - Нас могут увидеть... Давай подождем несколько дней, пока луна не исчезнет...

- Пока настанет новолуние...

Кевина передернуло. Это был опасный момент: рыба, которую Нимуэ так старательно приманивала, могла сейчас сорваться с крючка, вырваться из сети и уйти на волю. В новолуние на Авалоне жрицы уединялись и на время отказывались от каких бы то ни было магических действий... Но мерлин не знал, что она жила на Авалоне.

Что же возобладает в нем - страх или вожделение? Нимуэ застыла недвижно, лишь пальцы ее слегка подрагивали в ладонях мерлина.

- Новолуние - опасное время... - произнес Кевин.

- Но я боюсь, что нас увидят... Ты не представляешь, как разгневается на меня королева, если узнает, что я от любви к тебе позабыла про стыд... сказала Нимуэ, чуть теснее прижавшись к мерлину. - Ведь мы с тобой не нуждаемся в луне, чтоб видеть друг друга...

Кевин обнял ее еще крепче и принялся жадно целовать грудь Нимуэ. Потом он прошептал:

- Любимая, малышка моя, пусть будет, как ты хочешь... полнолуние, новолуние - не важно...

- А потом ты увезешь меня из Камелота? Я не хочу позориться...

- Увезу, куда ты захочешь, - сказал Кевин. - Клянусь тебе в этом... Хочешь - поклянусь твоим богом?

Прижавшись к нему и зарывшись пальцами в его прекрасные кудри, Нимуэ прошептала:

- Христианский бог не любит влюбленных и терпеть не может, когда женщины возлежат с мужчинами... поклянись своим богом, Кевин, поклянись змеями, которых ты носишь на запястьях...

- Клянусь! - так же шепотом отозвался мерлин, и от звука клятвы воздух вокруг них словно подернулся рябью.

"Глупец! Ты поклялся своей смертью!"

Нимуэ содрогнулась, но Кевин, судя по всему, не замечал сейчас ничего, кроме груди девушки - Нимуэ чувствовала его горячее дыхание и жадные поцелуи. Теперь, когда девушка пообещала ему свою любовь, мерлин спешил воспользоваться дарованной привилегией - целовать, гладить, ласкать ее.

- Не знаю, где взять мне сил, чтоб дождаться этой минуты.

- И мне, - тихо произнесла Нимуэ. И это было чистой правдой.

"Я должна, должна это свершить!"

Даже не видя луны, Нимуэ могла точно сказать, что новолуние наступит три дня спустя, через два часа после заката; от убывания луны девушка чувствовала себя слабой - как будто сама жизнь утекала из ее жил. Эти три дня Нимуэ почти не вставала с постели. Она сказалась больной, и это было не так уж далеко от истины. Оставаясь в одиночестве, девушка брала в руки арфу Кевина и погружалась в размышления, заполняя эфир магическими узами, что связывали теперь их двоих.