Пленник дуба

Моргаузу начала бить дрожь - от переполнившей ее нежданной силы. Королеве казалось, будто она заполнила собою всю комнату, весь Лотиан, весь мир... Никогда прежде она не осмеливалась заходить так далеко - и вот эта сила сама пришла к ней, пришла непрошеной. Моргаузе чудилось, будто она бесплотным духом парит над землей. И снова, после долгих лет мира, по дорогам маршировали войска, а к западному берегу причалили корабли с носовыми фигурами в виде драконов, и с них сошли заросшие, косматые люди, и принялись грабить и жечь города, опустошать аббатства, уводить женщин из-под защиты некогда надежных монастырских стен... словно кроваво-красный ветер несся к границам Камелота... Моргауза не могла сказать, происходит все это прямо сейчас или она зрит картины грядущего.

Она крикнула в сгущающуюся тьму:

- Покажи мне моих сыновей, отправившихся на поиски Грааля!

И тьма заполонила комнату - черная, непроницаемая, - и в ней витал запах гари; Моргауза, не устояв под стремительным натиском силы, рухнула на колени. Дым немного рассеялся, а тьма взволновалась и забурлила, словно кипящая вода в котле. А затем Моргауза увидела в ширящемся свете лицо младшего своего сына, Гарета. Гарет был грязным и уставшим, и одежда его истрепалась в пути, но он улыбался так же весело, как и всегда; а когда свет разгорелся поярче, Моргауза поняла, куда направлен его взгляд - на лицо Ланселета.

Теперь уж Гвенвифар не станет за ним бегать - за этим больным, изможденным человеком! Он ведь совершенно седой, а во взгляде чувствуется отголосок безумия, и под глазами залегли морщины... Просто чучело какое-то - вроде тех, которые ставят в поле, чтоб отпугивать птиц от зерна! Моргаузу захлестнула давняя ненависть. Это же нестерпимо: ну почему самый младший, самый лучший из ее сыновей так обожает этого человека, почему следует за ним с самого детства - еще с тех пор, как он был мальчишкой и играл деревянными рыцарями?..

- Нет, Гарет, - услышала она голос Ланселета. В тишине, что сгустилась сейчас в комнате, этот голос казался тихим и мягким. - Ты знаешь, почему я не могу вернуться ко двору. Я не стану говорить о собственном душевном спокойствии - ни даже о покое королевы, - но я поклялся, что буду год и день разыскивать Грааль.

- Но ведь это безумие! Как ты можешь думать о Граале, когда король нуждается в тебе! Я поклялся Артуру в верности, и ты тоже, за много лет до того, как мы впервые услышали о Граале! Когда я думаю, что наш король Артур сейчас один и нет рядом с ним никого, кроме людей увечных, немощных или трусоватых... Иногда мне кажется, что все это - дело рук лукавого, что он прикинулся силой Божьей, чтоб лишить Артура всех его соратников!

- Я знаю, что это исходило от Бога, Гарет, - негромко отозвался Ланселет. - Не пытайся отнять у меня это знание.

И в глазах его на миг снова вспыхнул огонь безумия. Когда Гарет заговорил снова, голос его звучал до странности подавленно.

- Но разве могут дела Господни играть на руку дьяволу? Я не верю, что это по воле Божьей все деяния Артура должны обратиться в прах - все, над чем он трудился больше четверти века! Ты знаешь, что дикие норманны высаживаются на наших берегах, а когда жители тех земель взывают к Артуру о помощи и молят прислать к ним королевские легионы, оказывается, что послать к ним некого? Знаешь, что саксы вновь собирают войска, а Артур тем временем сидит в Камелоте сложа руки, - а ты печешься лишь о собственной душе?.. Умоляю тебя, Ланселет, раз уж ты не хочешь возвращаться ко двору, так хотя бы разыщи Галахада и заставь его вернуться к Артуру! Если король состарился и воля его ослабела - да простит меня Бог, что я так говорю! - быть может, твой сын сможет заменить его. Всем ведь известно, что Артур усыновил его и назвал своим наследником!

- Заставить Галахада вернуться? - безрадостно переспросил Ланселет. Неужто ты думаешь, что сын станет прислушиваться ко мне? Ты вместе со всеми клялся разыскивать Грааль год и день, но я некоторое время ехал вместе с Галахадом, и я знаю: он не вернется до тех пор, пока не отыщет Грааль, даже если на это уйдет вся его жизнь.

- Нет! - воскликнул Гарет и схватил Ланселета за плечи. - Заставь его понять, что происходит, Ланселет! Любой ценой заставь его вернуться в Камелот! О Господи! Гвидион скажет, что я предаю родича, и я люблю Гвидиона всей душой, но... Как я могу сказать об этом - даже тебе, мой кузен, брат моего сердца? Мне не нравится, что он приобрел такое влияние на нашего короля! Как-то так получается, что с послами саксов всегда говорит именно он, и они знают, что Гвидион - сын сестры Артура, а среди них - может, ты этого не знаешь, - наследником считается именно сын сестры...

- Не забывай, Гарет, - мягко улыбнувшись, перебил его Ланселет, - до прихода римлян тот же обычай властвовал и у Племен. А ведь мы с тобой не римляне.

- Неужто ты не станешь защищать то, что по праву принадлежит твоему сыну?! - возмутился Гарет.