Пленник мечты

Гавин громко рассмеялся. Большинство молодых девушек обычно лицемерили и притворялись, что не догадывались о его интересе. Очевидно, светское притворство и обман были чужды Риа. Он посмотрел на грума, а затем перестал обращать на него внимания.

— Да, девушка, искал.

— Я рада, что нашел, — просто ответила она.

Он улыбнулся:

— Ты уже долго катаешься верхом?

Она обернулась и неуверенно посмотрела на грума:

— Час или два?

Гавин тоже взглянул на мальчика, который совершенно смутился от обращенного на него внимания.

— Сейчас полдень, моя госпожа. А мы выехали вскоре после рассвета. — Он был рад остаться позади, когда рыцарь и его госпожа повернули своих коней к замку.

— Мое наказание окажется хуже, чем я думала, — со вздохом произнесла Риа.

— Наказание? — Темные брови Гавина изумленно приподнялись. — Кто будет наказывать тебя?

— Леди Ардит. Я всегда делаю то, чего не должна. А я не должна кататься верхом одна, и особенно, если не спросила вначале разрешения.

— Но ты же не одна, — заметил Гавин.

— Ты имеешь в виду грума? В глазах леди Ардит его недостаточно. — В улыбке Риа проскользнула покорность. — Меня всегда должна сопровождать моя горничная или одна или несколько воспитанниц леди Ардит и не менее двух грумов, один из которых должен быть полностью вооружен.

— Здесь, — недоверчиво переспросил Гавин, — вблизи стен дворца?

— Везде, — твердо повторила Риа.

— А я могу быть твоей охраной? Грум бы сказал, что я был возле тебя с самого начала.

Риа рассмеялась:

— Ты, Гавин Макамлейд, совершенно запрещен. Я должна быть вежливой, но держаться сдержанно и сухо, — повторила она предупреждение леди Ардит.

Гавин наблюдал за ее выражением, восхищаясь, как от смеха у нее в глазах вспыхнули серебристые искорки, он любовался ее волосами цвета полночной тьмы, которые показались из-под капюшона, когда она повернулась к нему. Его нисколько не удивило то, что ее предупредили быть осторожной с ним.

— Не надо держаться со мной сдержанно, милая. — В его голосе чувствовались и мольба и предупреждение.

Риа затрепетала от его тона.

— Я и не могу, — признала она. — Ты слишком много значишь для меня, ты - часть Галлхиела, ты напоминаешь мне о нем.

Кровь закипела у него в жилах при этих словах, давая ему надежду, которую она, он знал, не намеревалась подавить. Но это была надежда, которую он не мог подавить. Если она придет к нему сама и без каких-то ухищрений с его стороны, то он не будет сожалеть об этом.

Прошло немало времени, когда он снова заговорил.

— Они увезли тебя в Атдаир.

Она с удивлением посмотрела на него:

— Как ты узнал?

— Мой отец, он мне сказал. Когда забрал меня из Аирдсганна.

— Тебе было очень плохо? — тихо спросила она, ощущая в его словах боль за прошедшие годы.

Но он не стал говорить об этом.

— Я добился успеха. Расскажи мне об Атдаире.

Она задумалась, в памяти промелькнуло болезненное воспоминание о Лиссе Макичерн, о том, как ее дядя предал ее тетю, предав тем самым и веру Риа в самых близких ей мужчин. Вместо этого она рассказала о самом замке, его роскоши и красоте окружающих холмов, где ей было разрешено бродить вместе с ее кузенами. За ними хорошо смотрели, это верно, но со стороны, — охранники никогда не нарушали их ощущения свободы.

— Ты не была там счастлива?

Риа быстро взглянула на него, удивляясь, как он смог открыть правду, несмотря на ее веселый рассказ о четверых мальчиках и их проделках:

— Я никогда не бываю счастлива вдали от Галлхиела.

— Да.

Она не могла сказать, было ли это слово пониманием ее чувств или определением его собственных ощущений. Она не могла знать, чувствовал ли он то же самое по отношению к своему дому. А его мать, скучал ли он по ней? Она не могла спросить это, у нее не поворачивался язык.

— Ты был дома за все эти прошедшие годы?

Его молчание длилось долго; она подумала, что он не хочет отвечать.

— Нет. — Гавин вспомнил о Лесли и снова подумал, жива ли она. Человек, которого он послал на север сразу после своего прибытия в Шотландию, еще не вернулся.

По одному слову она почувствовала, что у него нет желания продолжать тему, и Риа больше не задавала вопросов.

— Мы уже у ворот замка, — спокойно произнесла она.

— Должен ли я покинуть тебя? — Он хотел сделать это только ради нее, но ей не удастся ускользнуть от него, несмотря на все предосторожности пожилой леди, стремящейся защитить интересы Лаоклейна Макамлейда.

— Нет, — ее голос прозвучал очень тихо. — Меня в любом случае будут спрашивать. А я не умею лгать. — Последнюю фразу она добавила с некоторой грустью.

Гавин улыбнулся ее тону:

— Я могу научить тебя, если хочешь.

Она взглянула на него, изучая надменное очертание его подбородка, прямую линию его носа, и удивлялась, как легко он научился хитрости. Неужели он так же легко научился быть бесчестным.

Его улыбка стала еще больше, когда она вместо ответа покачала головой.

— Очень хорошо. Тогда мы встретим их вместе.

Ворота открылись, позволив им проехать, и Риа снова покачала головой, на этот раз более строго.