Пленник моря. Встречи с Айвазовским

Поэт поразил в ту пору меня мечтательным выражением лица и своей желтизной, худобой, нервной злобой, как будто несколько месяцев находился между жизнью и смертью. Он был уже на краю могилы. Тяжело смотреть на молодую угасающую жизнь, таившую в своих недрах неистощимые залежи духовного богатства. Лихорадочно блещущий взгляд красивых огненных глаз – «искрометных очей», в которых еще догорал светоч высокого вдохновения, порывисто дышащая грудь, полуоткрытые уста, с которых не сходила болезненная улыбка, и бессильно опускавшиеся руки – таков был внешний вид поэта, давно приговоренного докторами к смерти. Лечил его доктор Штангеев, поместивший по смерти поэта письмо в «Новостях» о причинах ухудшения его болезни…

Уважающий Вас И. Айвазовский.

Письмо И. К. Айвазовского Н. Н. Кузьмину со сведениями о Феодосийской картинной галерее и о своих намерениях.

1 ноября 1899 г.

Многоуважаемый Николай Николаевич!

Любезное письмо Ваше от 27 октября я имел удовольствие получить. По возможности постараюсь ответить на все Ваши вопросы.

Галерею свою я выстроил на свои средства, собранные ют выставок на Кавказе и в Крыму, 25 лет[149] тому назад Как галерея, так и дом выстроены по моему личному проекту.

В галерее собраны картины в продолжение 20 лет и теперь даже начаты новые, не считая картин и скульптур других художников и скульпторов, которыми она пополнилась. Галерея моя постоянно открыта для публики, особенно для приезжих на пароходах. Сбор я предназначаю в распоряжение Феодосийского благотворительного общества.

На вопрос Ваш, какие картины я считаю лучшими, я ответить не могу по той причине, что положительно в каждой есть что-нибудь удачное; вообще не только между картинами в галерее, но между всеми моими произведениями, которых, вероятно, в свете до 6000, я не могу выбрать. Вполне они меня не удовлетворяют.

И теперь продолжаю поэтому я писать. Я стараюсь по возможности исправить прежние недостатки, почему и приходится повторять прежние сюжеты и мотивы.

Вообще, могу сказать одно – это я полагаю, что мои произведения отличаются не только между моими, но многими чужими силой света, и те картины, в которых главная сила – свет солнца, луны и проч., а также волны и пена морская – надо считать лучшими. Благодаря бога, я чувствую себя здоровым и нисколько не ослабевшим к искусству. Доказательство тому – нынешнее лето: я не помню, чтобы в продолжение 60-летней деятельности я так много бы написал. О достоинстве их я не скажу, но что их писал с большой страстью – это верно. В нынешнюю зиму я не намерен устраивать выставки ни в Петербурге, ни в Москве: надо же, чтобы публика отдохнула от моих картин, но если бог благословит меня еще быть таким бодрым и преданным своему делу, то надеюсь через год представить моим почитателям все мои произведения.

Знаю, что есть и очень много декадентов, которые не сочувствуют моим произведениям и жаждут создать еще свои, но было бы неблагодарно с моей стороны не видеть и своих почитателей и за границей, и в Америке, и в России, и вообще не ценить сочувствия всего просвещенного русского общества, доказавшего его в продолжение всей моей художественной деятельности, и мне именно дорого это сочувствие, благодаря коему я работаю.

Все интриги против меня 20–30 лет тому назад меня нисколько не обескуражили, и мой постоянный труд восторжествовал. Вы, вероятно, из этих слов поймете, что я имею сказать. Не повторяя моих слов, измените по-своему, если найдете сами нужным, и поместите в Ваших статьях обо мне. Посылаю при этом Вам портрет с надписью и 20 фотографий с некоторых больших картин галерейных и новых посылаю по почте отдельно.

Прошу принять уверения в искреннем моем к Вам и глубоком уважении.

И. Айвазовский.