Пленник реторты

— Кто покидает свою реторту… свою истинную реторту — не важно, по собственной ли воле или по воле чужой, — тот умирает в муках. А умирать не хочется никому. И уж, во всяком случае, Дипольд был рожден для того, чтобы убивать, а не умирать. Проведенный над ним ритуал лишь развил и выпестовал данное ему при рождении. Неизбывная жажда крови теперь не просто его склонность, это теперь его рок и его темница с замурованным навеки выходом. И сколь бы Дипольд ни противился своему предназначению, сколь бы другие ни пытались изменить его судьбу, кровавая натура гейнца рано или поздно возьмет свое. И чем позднее, тем сильнее сдерживаемые страсти выплеснутся наружу. Нам нужно только немного подождать, ваша светлость.

— Что ж, в таком случае будем ждать, — усмехнулся Альфред. — Но пусть ожидание проходит в войне. Чем больше битв, тем больше соблазнов для Дипольда, не так ли, колдун?

Хищная ухмылка маркграфа была сродни мертвому оскалу гомункулуса.

— Вы, как всегда, правы, ваша светлость, — магиерский капюшон качнулся в почтительном поклоне.

Слабую улыбку, скользнувшую в тот миг по бледным губам Лебиуса, Альфред Оберландский разглядеть не мог.