Пленник (СИ)

Впрочем, «бой» — сильно сказано про человека, отличающегося редкостным миролюбием, хотя и перенесшего уже немало страданий. И сейчас, в родном лесу, ей вспомнился Замок. Вид из окон на море, каменная стена, увитая плющом… Мгновение — и густая сеть вьющегося растения опутала мага с ног до головы. Несколько жёстких стеблей перетянули рот насадчанина, и по выпученным глазам сразу стало можно догадаться, что творить магию он больше не в силах. Белка посмотрела на девушку расширившимися глазами, полными суеверного ужаса, и попятилась. София вздрогнула и на мгновение отвлеклась на испуганную девушку. Поэтому не увидела, как несколько метко брошенных ножей прекратили его существование. Маг — не Хозяин, бессмертия ему не дано.

Барон вышел вперёд. Гедзейцы, выйдя из-под влияния мага, стали приходить в себя, как после глубокого и долгого сна. Хотя они ещё не вполне понимали — где и как оказались, события последних минут сохранились в памяти у всех. Высокий бородатый горец смело встал перед Эргом.

— Кто из вас убил моего брата? — спросил он, указывая на одного из убитых пращников.

— Ты и твой брат пришли туда, куда их не звали, чтобы творить зло. Если ты сейчас уведёшь своих людей домой — твоего зла не вспомнят и трусом не назовут, — барон одной фразой показал, что ему хорошо знакомы нравы и понятия гедзейских горцев.

— Но, кровь моего брата… — возразил предводитель. Ясно было, что другие детали его не интересуют и возражений не вызывают.

— За кровь твоего брата отвечу я! — вперёд выступила бледная, но решительная Белка, — Я обещаю тебе священный поединок. Только не сейчас, я найду тебя, когда закончится эта война. Если победа будет за мной — ты скажешь, что крови между нами нет. Если проиграю — войду в твой дом вечным пленником.

Барон мог бы гордиться своей воспитанницей.

— У гедзейцев нет рабов, — возразил горец, — Ты войдёшь в мой дом женой моего сына. А сейчас мы уходим.

Эрг мягко отодвинул вспыхнувшую Белку и завершил церемонию:

— Вам никто не препятствует.

— Подождите! — вмешалась София, выступая вперед: и шанранцы, и горцы неосознанно отступили, словно проявляя почтение силе, которую они не понимали. — Их надо защитить от магии. Если они встретят насадчан, всё может начаться снова.

Барон кивнул и пригласительным жестом указал на побледневшего бородача, предоставляя девушке полную свободу действий. А она обратилась к горцу, даже не успев сообразить — откуда к ней пришла эта идея:

— Маг, что привёл вас сюда, мёртв. Но есть ещё много других. Чтобы не стать послушными их воле, пусть каждый из вас сорвёт лист с растения, которое помогло справиться с ним. Пока они будут при вас — никакое колдовство вам не страшно. Но поспешите, зелень вянет быстро. И магия растает вместе с угасающей жизнью растения…

Вождь — всегда первый, в бою, в труде и в мудрости. Гедзеец коротко поклонился девушке, первым сорвал с трупа мага листок плюща и махнул рукой своим людям — берите и уходим. Каждый горец, завладев заветной защитой, одаривал почтительным Софию поклоном, но дожидаться конца церемонии было некогда. Барон молча кивнул Белке на подопечную, но та решительно отступила и помотала головой. Эрг нахмурился, но девушка лишь закусила губу. Тогда вперед выступил Циоан. Он без церемоний ухватил задумавшуюся Софию за рукав, и через мгновение егеря скрылись за деревьями.

Спустя некоторое время, барон уважительно обратился к Софии:

— Я рад, сударыня, что вы с нами.

Циоан довольно улыбнулся, пожав спутнице руку. А Белка, следующая за ним, словно тень, лишь тихонечко вздохнула.

София зачарованно осматривала место, в котором оказалась. Словно маленькая, заполненная светом, точно водой или воздухом, коробка хранила в себе хрупкую фарфоровую куклу. Как такое возможно? Где она? Что это за комнатка? Девушка с изумлением проследила, как по поверхности стены словно пробежала рябь. Она немного подумала и легонечко подула на серебристую гладь. И снова маленькие волны заструились во все стороны, переливаясь всеми оттенками веселой радуги.

Она несмело прикоснулась к стене кончиками пальцев. Кожу словно обожгло холодом. Отдернув руку, София подула на пальцы. Тут по стене словно скользнула тень. Вздрогнув от неожиданности, девушка пристально всмотрелась в то место, где ей почудилось некое движение. Стена словно стала прозрачнее… как зыбкое живое стекло, по которому изредка пробегали волны света и играли солнечные лучики, невесть как взявшиеся здесь.

Бесформенная тень постепенно приобретала четкие контуры. Словно некий призрачный художник тщательно прорисовывал детали, оставляя общий план на потом. София прижала к груди горячую ладонь. Сердце колотилось так, что казалось, это — вольная птица, попавшая в силки. Разрез глаз, резко очерченные тонкие губы, вечная усмешка…

— Ты, — прошептала девушка, протягивая руку навстречу Хозяину, но не смея прикоснуться к стене. Вдруг, это — лишь иллюзия. И милый сердечку образ растает от неловкого движения. — Это ты…