Пленники Аксиса (СИ)

— Меня, конечно, называют Безумцем. Но я что, похож на кретина? Связываться со Скверной? Да и вообще, этот недоросток мог завести меня, куда угодно, а потом бросить там. По объяснениям Кошмарника я уже понял, что то место, в которое меня пытались отправить — это Осколок. А уж я-то знаю, что нельзя соваться в Лабиринт, не подготовившись.

— И что Ходок?

— Ну, мы… повздорили. Я ему чудом что башку не открутил, но он оказался куда крепче, чем выглядит. Ускользнул, гадёныш, и в следующий раз я его встретил уже в Крысином замке. А ему, видно, пришлось искать другого исполнителя.

Я невольно покачал головой. Вот, значит, как. Выходит, поначалу Красная рука подтянула целого Гарримара Гракха, чтобы убить меня в Лабиринте? Это даже лестно. Неужели я для них так важен? Правда, выставлять против меня это чудовище — это перебор. Или они не знали, что мой дар не будет работать на Осколках? Тогда это не совсем вяжется с теорией Энки о предательстве Эреш. Впрочем, вся эта версия держится лишь на косвенных уликах и, как я подозреваю, на личной неприязни самого Энки к Хозяйке перекрёстков.

— А потом Кошмарник вернулся, — закончил свою историю Зверь. — И снова начал мучать меня жуткими снами. В эти разы всё было куда хуже, чем раньше. Он уже не просто пытался подчинить меня. Он хотел меня сломать. И… в каком-то смысле это ему удалось.

Бутылка вдруг хрустнула, сжатая его могучей лапищей. Он небрежно стряхнул осколки стекла и капли алкоголя, поглядел на свои ладони. Взгляд его остановился и затуманился — кажется, нахлынули неприятные воспоминания.

— Что с тобой теперь будет? — осмелился я прервать его молчание.

— Ты это о чём?

— Ты ведь натворил что-то страшное, раз тебя повезли на суд в той клетке.

— Ха! — презрительно фыркнул он. — Да. Этот молокосос, наш варлорд, обделал портки со страху. Совладать со мной у него силёнок не хватало, так что он решил тайком сбагрить меня с глаз долой. Отправить в коробочке прямиком к старейшинам, в совет прайдов.

Чуть успокоившись, он невесело покачал головой.

— Хотя… Пожалуй, это было неглупым решением. Я даже благодарен ему. Если бы последние дни и ночи я не провёл в клетке, я бы ещё много чего натворил. Но, кажется, Кошмарник пока отстал…

Захна нежно погладила его по руке и обнадеживающе шепнула что-то.

— Ну, а суд-то всё равно будет? Извини, я ещё не очень разбираюсь в ваших обычаях. Но ты ведь должен будешь предстать перед своим вождём, или кто там у тебя…

Зверь снова возмущенно гаркнул:

— Я — борсунг! Свободный воин. У меня нет хозяев, я сам себе вождь. Да, я могу продавать свою булаву, участвуя в какой-нибудь заварухе. Но я не служу ни совету прайдов, ни этим мягкозадым слизнякам из Альтасара… Уж не обижайся, милая, — бросил он в сторону Регины.

— Ой, ну что ты! — икнув, снова невпопад вклинилась Хестия. — У нашей-то дорогуши задок крепкий, как орешек. Правда ведь, сладкая?

— Хестия! — одёрнул я её. И, приглядевшись, возмущённо добавил: — Энки, ты что, ей уже третью бутылку дал?

Демон беспечно пожал плечами.

— Разве я могу отказать даме? Между прочим, это рринсевиг, легендарный янтарный сидр из эльфийских садов Ронсвааля. Напиток светоносных князей, подаваемый на пирах лишь раз в десять лет, в честь начала очередного Малого цикла. Рецепт его давно утерян. Да, впрочем, и от садов Ронсвааля остался лишь пепел, как и от большей части того живописного мирка. А говорят, торговцы из Эр-Хапура отсыпали за такую бутылку столько золотого песка, сколько в неё могло влезть.

Хестия, слушая объяснения, с глубокомысленным видом разглядывала бутылку. Сделала ещё один шумный глоток, причмокнула губами.

— Ну да, ничо так. Яблочком пахнет.

Энки страдальчески вздохнул.

— А если серьезно? — вернулся я к Гарримару. — Думаешь, тебе удастся избежать суда?

— Многое будет зависеть от Зандора. Плевать я, конечно, хотел на этого сосунка. Но надо будет переговорить с нужными людьми. Думаю, старые львы из совета прайдов в любом случае будут на моей стороне. Но до этого мне лучше не слишком высовываться. За себя я не боюсь, но…

Он молча взглянул через плечо на Захну, которая в ответ крепче обняла его за руку.

— А если Кошмарник снова вернётся? — тихо спросил я.

Зверь взглянул на меня исподлобья с такой тихой яростью, будто это я был виноват в том, что с ним случилось. Но ничего не ответил. Зато вдруг оживился Энки.

— А вот это как раз то, что я называю правильным вопросом! — усмехнулся он. — Ты ведь хотел бы поквитаться с Красной рукой, Алдай-Гар? Они ведь пытались убить тебя.

— Убить? Да кто только не пытался, — проворчал Зверь. И вдруг осёкся, подняв взгляд на демона. — Как-как ты меня назвал?

— Разве не так тебя называла та, что вырастила тебя? — улыбнулся Энки. — Алдай-Гар. Львёнок.

— Это… было давно. Очень давно.