Пленники Аксиса

Но цели своей я добился — дракон отвлекся на меня, разозлился, занервничал, как пес, гоняющийся за собственным хвостом. Я же с легкостью уходил от его ответных атак — он хоть и двигался довольно быстро, но между слоями реальности перетекал очень уж медленно, как тягучая капля смолы, при этом в промежуточных состояниях уязвимый как с изнанки, так и из реального мира. Так что я кромсал его, как только мог, стараясь достать поглубже.

Была даже мысль попробовать ударить его изнутри, но я не стал рисковать. Неизвестно, что было бы, если бы мы в тот момент, когда я оказался в его утробе, «совпали по фазе», оказавшись на одном слое реальности. Вдруг угодил бы ему прямо в желудок, например, и обварился бы в кислоте.

Изловчившись, я добрался-таки до его морды и рубанул по глазам. Причем сделать это удалось, когда мы оказались на одном слое, так что удар получился хлестким, болезненным. Широким росчерком клинка я прошелся прямо по выпуклым глазным яблокам, и те полопались, как раздавленные дыни, разбрызгиваясь липкими ошметками.

Это стало последней каплей. Чудовище взревело так, что мне уши заложило, и снова скрылось на изнанке — на этот раз целиком, уйдя так глубоко, что не осталось даже намека на его присутствие. Я же остался один в разрушенном безлюдном лагере, с шипящим раскаленным докрасна мечом, который уже с трудом удерживал. Перебросил его в другую руку, затряс обожженной ладонью. Впрочем, укрепленная кожа и здесь здорово помогала — там, где обычный человек уже получил бы обширные волдыри, я обошелся лишь покраснением и легким пощипыванием.

Прямо передо мной, в паре шагов, из земли торчало несколько странных чёрных дротиков — костяных, с небольшими узловатыми утолщениями по всей длине, будто на стеблях бамбука. Верхняя их кромка краснела раскаленным срезом и слегка дымилось. Я даже не сразу сообразил, что это шипы с гребня дракона — я их, наверное, штук двадцать срубил, только они разлетелись по всей округе. Часть, возможно, вообще упали на изнанке, и сейчас невидимы из реала.

Выдернул один из земли. Полый, где-то с палец толщиной, но удивительно прочный и упругий. А на конце такой острый, что легко вонзился в сухую утрамбованную почву. Хорошая штука, жалко бросать. Убрав Губитель в Суму, я собрал шипы, наскоро связав их в пучок полоской ткани, оторванной от края рубахи. Их легко можно было утащить в одной руке.

Я думал, что пока я отгонял дракона, все обитатели лагеря разбежались, кто куда. Однако это было не так. Едва высунувшись за полуразрушенный забор, я обнаружил их всех — сбившихся в плотную группу и явно ждущих меня. Впереди я разглядел Шаля и еще пару уже знакомых ребят, его помощников.

Номадов рядом с ними не было — кажется, появившееся чудовище и их отпугнуло, так что всадники ускакали дальше, к лагерям, разбитым к югу от тракта.

Это, конечно, здорово. Но радоваться рано. Основная орда уже совсем рядом — буквально в паре сотен метров. Она двигалась неторопливо — чуть быстрее обычного шага, в такт ритмичному бою барабанов. Но в этой её издевательски неотвратимой неторопливости было что-то особенно пугающее.

И над этим войском, словно огромные призрачные флаги, плавали длинные шлейфы драконов, держащихся по большей части на изнанке, но частично выныривающих в наш мир — словно огромные змеевидные рыбины, показывающие свои спины из воды.

От орды отделилось несколько групп, быстро вырвавшихся вперед. Всадники на лошадях и на лохматых чудовищах вроде тех, что я уже видел. Явно разглядели нашу группу и устремились наперехват.

— Ну, чего встали-то?! Бежим! — заорал я, указывая в сторону Крысиного замка.

Сам ринулся вперед, но уже через полминуты был вынужден резко сбросить темп. Рабам за мной было не угнаться — среди них было много раненых или просто ослабших за время заточения. Группы охотников, высланные за ними в погоню, быстро приближались, и стало ясно, что беглецы не успеют одолеть и половины пути, как их догонят.

Зар-раза!

— Быстрее! — выкрикнул я, бросаясь назад. — На мост! Я их задержу!

Поравнявшись с Шалем, я бросил ему связку шипов с драконьего гребня.

— Держи! Потом отдашь…

Всё еще горячая рукоять Губителя снова легла в ладонь, меч оттянул руку приятной тяжестью. С момента, как я добыл этот клинок в Лабиринте, мы с ним уже немало крови пролили, и я уже начал воспринимать его, как продолжение руки. Горящая кровь дракона все еще дымилась на его лезвии. Это хорошо. Игнисовое пламя — страшная штука, но полезная, если его контролируешь.

Кровь стучала в висках, будто вторя ударам вражеских барабанов, и разгоняла по венам ядреную смесь адреналина с прочими стимуляторами. Я еще от боя с муреной-переростком толком не отошёл, так что на номадов бросился уже разогретым, войдя в особое состояние — что-то вроде боевого транса. Эмоции и посторонние мысли почти отключились, уступая место рефлексам и холодному кровожадному расчёту. В памяти всплыла лишь привычная мантра в виде засевшей с детства считалочки, которую я раньше часто повторял, когда старался успокоиться.