Пленники Барсова ущелья

Вначале в сумерках, царивших внутри помещения, ничего нельзя было разобрать. Но привыкнув, ребята заметили на полу золу от очага, угли, несколько головешек. И на всем этом лежал густой слой чего-то бурого, похожего на помет, но не птичий и не козий.

Наклонившись, Ашот с любопытством рассматривал эту массу.

— А! — сказал он, догадавшись, и, отступив назад, прикрыл дверь.

— Что там? — оживился Гагик.

— Ушаны.

— Что ж, и это неплохо. А большие они? А сколько кило они весят?

Ашот фыркнул:

— Об этом забудь — снова в дураках окажешься. Поднимись-ка лучше ко мне на плечи и заткни курткой дыру над дверью.

Гагик, стоявший у входа, замялся.

— Я тут постою, посторожу, а ты оглядись, хорошенько — никто там не живет?

— Никто. Раз ушаны поселились — значит, здесь пусто. Сейчас они на зиму спать залегли. Тише, не разбуди.

— Ты видел их? Где?

— К потолку подвесились. Скорее поднимайся сюда. Дыра над дверью когда-то служила, по-видимому, дымоходом. Это было видно по черной полосе копоти.

Гагик влез на плечи к Ашоту, заделал отверстие своей курткой и сказал:

— Ну, покажи теперь, где твои ушаны.

— Погоди, улетят. Дверные задвижки в порядке? Дверь? Одно только название от нее и осталось! На деле же это было несколько бревнышек, отесанных топором и кое-как скрепленных друг с другом. Поврежденные временем, дождями и ветрами, они едва держались.

Заткнув щели ветками и листьями, ребята сели, чтобы посоветоваться.

Жилище хозяина сада было несомненно лучше их Воробьиной пещеры — глубокое, теплое, с дверью. Подпирая ее изнутри, можно было бы считать себя в безопасности от разных нежелательных посещений. В общем ясно, что надо было переселяться. Однако, когда они вы шли из пещеры, Гагик сказал, что надо бы, пока свет ло, поработать на тропинке, а перебираться на новую квартиру — вечером. Ведь и так уже они много времени потратили на виноград, на поиски этого жилища.

— Ладно, — согласился Ашот, — пошли.

Когда они были уже на Дьявольской тропе, лицо Ашота озарилось самодовольной улыбкой.

— Вот видите, — сказал он, — значит, труд наш не пропал впустую. Мы открыли козам путь в ущелье, а они спасут нас от барса, — И он указал на оставленные животными следы.

И в самом деле: словно целое стадо коз прошло по Дьявольской тропе в Барсово ущелье.

— Слушай, Ашот! А может быть, они открыли нам дорогу? — обрадовался Гагик.

Они прошли по тропинке дальше. Там, где снег еще лежал, следы коз обрывались. Впереди склон, покрытый снегом, был гладкий, как зеркало. Внизу зияла пропасть, вверху была скала. Странно… Не с неба же свалились эти козы!

Наметанный глаз Ашота заметил, однако, что в одном месте на расчищенную часть тропинки сверху скатился снег. Значит, козы спустились со скалы!

Ашот внимательно оглядел ее выступы и обрадованно воскликнул:

— Сверху пришли! Ну и черти! С выступа на выступ перепрыгивали, так и добрались. Вот это риск! Разве волк смог бы спуститься по такой крутизне?

— А не сможем ли мы проделать их путь? — спросил Гагик. Прислонившись к скале, он выставил вперед свое худенькое плечо. — А ну, Ашот, стань-ка на меня, попробуем. Нет, нет, ты тяжеловат. Асо, лезь лучше ты.

Асо вскарабкался на плечи Гагика, ухватился рукой за выступ, подтянулся, уперся ногами и стал на карнизике посреди скалы. — Здесь есть следы коз, Ашот, — объявил он.

— Протяни руку, погляди, не достанешь ли ты до верхушки скалы.

— Нет, не достану. Если кто меня поддержит снизу, тогда, может, и дотянусь до края. Вон до того верхнего клина.

Но Асо и сам-то едва стоял на этом краешке камня. Кто бы осмелился подставить ему свою спину? А если бы и подставил, достаточно, чтобы у Асо дрогнули ноги — оба потеряют равновесие.

— Сойди, сойди! — крикнул ему снизу Ашот. Потеряв вспыхнувшую было надежду на освобождение, ребята снова занялись своей работой.

Когда они дошли до туннеля, половина которого уже была освобождена, Гагик выхватил из рук Ашота свою самодельную лопату и начал быстро выбрасывать наружу снег.

— Честное слово, Ашот, виноград в животе моем уже стал молодым вином — горю! Готов до поздней ночи работать! Асо, ты что застыл? Сбрасывай снег. Так! Теперь уже не мы дорогу отрывать будем, а наш друг маджар,[29] — балагурил Гагик.

— Рад на чужие плечи переложить, — кольнул Ашот.

— Нет, Ашот, ты не знаешь… Вот послушай, что я тебе расскажу. Я по утрам в школу уходил, отец с матерью — в поле. Приусадебный сад наш оставался невскопанным. Как-то вечером отец вернулся с работы, взял лопату — и в сад. Я за ним. Вошли, видим — наш старый дед с заступом в руках трудится. Пот с него градом льет. Нам и клочка не оставил — все перекопал от края до края. Удивились мы. «Когда это ты успел?» — спрашиваем. А он смеется: «Разве это я? Это тутовая водка».

Весело шутя, мальчики проработали до самых сумерек, и к вечеру туннель был очищен. Они вышли на другой его конец. — Завтра дойдем и до выхода на гору.

— А на другой день — и из ущелья. Все отдам за твои слезы, мамочка! — говорил Гагик. — Ничего, потерпи, скоро твой дикий бычок дома будет. Ребята, а не пойти ли нам сейчас на свидание с виноградом?