Пленники Барсова ущелья

— Джан! — обрадовался Гагик. — Давайте дальше рыть, тут мы, пожалуй, и воду найдем!

— Нет, это просто всосалась вода, недавно выбежавшая из пещеры, — высказал свое мнение Ашот.

Взяв по большому кому глины, они вернулись в пещеру. По дороге Гагик срезал десятка два тонких ивовых веток.

— Сможешь сплести корзинку? — спросил Ашот.

— Не приходилось, — сознался пастушок.

— Ну что ж, давай пока будем мять глину.

Оба они молча начали работать, а Гагик сел в сторонке и, сам того не заметив, задремал. Однако уже через несколько минут он, как заяц, приоткрыл один глаз и сказал:

— Вижу, что без меня вам не обойтись. Соединим, Ашот, мой ум и твою силу, и тогда мы не пропадем. Давайте сюда прутья. А вы пока мните глину.

Глава восьмая

О том, как человек, знающий какое-либо ремесло, никогда не пропадет

Взяв ивовые ветки, Гагик очистил их от листьев, воткнул концами в землю и начал что-то плести. Он делал это так быстро и ловко, словно всю жизнь ничем иным и не занимался. И действительно, дома Гагику приходилось плести корзины: большие, в которых он таскал соломенную резку для своей коровы, и маленькие — для фруктов и овощей.

Каждую осень они всей семьей — мать, отец и он — наполняли эти корзины золотистыми кистями винограда, помидорами и другими плодами, в изобилии произрастающими на плодородной почве Араратской долины.

— Человек, знающий ремесло, никогда не пропадет, — деловым тоном заявил Гагик, работая над корзинкой. — Послушайте, какую я расскажу вам сказку. Кстати, сегодня моя очередь. Сказка эта пригодится и тебе, Асо, и особенно нашему другу Саркису. Видите, он, как лиса, притворился мертвым, а навострил уши и прислушивается к моим мудрым словам (и верно, легкая улыбка промелькнула на бледных губах Саркиса). Так вот… В давние времена Вачаган, единственный сын царя нашего Агванского края, возвращаясь с охоты, встретил девушку Анаид, дочь пастуха из села Хацик. Он попросил у нее напиться, но вода не только не утолила жажды, а целый пожар разожгла в его сердце. Да и как было не вспыхнуть пожару, Асо-джан? Не девушка ведь была эта Анаид, а газель, настоящая газель. Глаза темные, как у меня брови — словно резцом их точили, такие, как у нашей Шушик, косы — до пояса. Стройная, как чинара, девушка. Смелая была и мудрая. Даже старики села Хацик у нее совета спрашивали. Ну поди не влюбись в Такую! И влюбился в нее царевич Вачаган и, как все влюбленные, голову потерял. Стал перед матерью своей, царицей, и… «Одно из двух, говорит, или берите ее мне в жены, или в монастырь уйду, пустынником стану»… Дай-ка мне тот прутик, Ашот. Что вы рот разинули? Слушать — слушайте, а глину мните. Бабушка моя умела и пряжу прясть и в то же время с дедом успешно войну вести. А, Шушик-джан, ты улыбаешься? Значит, и ты слушаешь? Слушай, слушай. Пока я буду рассказывать, и посуду для чая твоего изготовлю. Так вот, уступил царь сыну и послал придворных в село Хацик сватать дочь пастуха. Но поглядите-ка, какая гордая девушка оказалась: «Не хочу быть женой царского сына!»

— Ох! — воскликнул Асо, с большим интересом слушавший рассказ Гагика.

— Да, так и отказалась. «Если царский сын хочет моим мужем стать, пусть сначала хоть одному какому-нибудь ремеслу научится!» Ей говорят: «Послушай, девушка, ведь он целой страны властелин, ему все служат, зачем ему ремесло?…» А она в ответ: «Кто знает, что может случиться. Может, тот, кто слугой был, владыкой станет, а кто владыкой был — слугой станет…» Видите, какими мудрыми были те, кто эту сказку сложил! Ведь исполнилось их предсказание!.. Ну вот, сказала так Анаид и добавила: «Что толку в том, что он царский сын?… Глядишь, лишится царства в один прекрасный день, чем жить будет?» Ты слушай, Саркис-джан, это и тебя касается. В уме ты сейчас, должно быть, говоришь: «Опять меня за ворот взяли». Не обижайся, братец, тут обижаться нечего. Сам погляди: Ашот может жить охотой, я — корзинками, Шушик — белье стирать будет, Асо — овец пасти… А что ты делать будешь? Да, у ремесленника руки — золото! Ты погляди только, какая у меня корзинка вышла!

— Что же дальше, Гагик? — нетерпеливо спросила Шушик.

— Так вот, Вачаган-царевич и начал с горя ремеслу учиться. Проходит год, и он уже умеет из золотых ниток парчу ткать. Соткал он парчу, сшил из нее роскошную кофту и послал ее Анаид. Видит девушка, что царевич и на самом деле замечательную корзинку сделал… Фу, какую корзинку! Кофту, кофту! — поправился Гагик, взглянув на лица товарищей и с удовольствием заметив, что они забыли на время о своих горестях. Даже больные — и те слушают. — Согласилась Анаид. Свадьбу справили пышную-препышную. Шашлыком на весь Хацик запахло. Тут царевич Вачаган и говорит: «Пока здесь не будет моего младшего брата Гагика, я этого шашлыка ни кусочка не съем». Почем он знал, что его братец Гагик тут, в Барсовом ущелье, от голода стонет? Ну, да ладно, не буду вас мучить.