Пленники Барсова ущелья

Вооруженный рогаткой, Асо долго бродил по Дубняку, но не нашел ни одной птицы. Они стали осторожны и вблизи пещеры больше не появлялись.

Вернувшись к собаке, мальчик протянул ей на ладони несколько ягод рябины. Бойнах понюхал, посмотрел печально, но есть не стал.

— Ой, Бойнах-джан! И есть ты уже не хочешь? — с болью в сердце спросил пастушок.

Он почувствовал, что конец его верного друга совсем близок.

А собака опять закрыла глаза и уткнулась мордой в лапы. Полежав так несколько минут, она вдруг подняла одно ухо, вытянула шею и стала всматриваться в росший неподалеку куст шиповника. Затем, напрягая силы, встала и подошла, вернее, подползла к кусту, взглядом приглашая за собою Асо…

Пастушок подошел, но увидел лишь реденький куст да камни. Ничего, что было бы достойно внимания охотника! Асо повернулся было, чтобы уйти, но хриплый лай Бойнаха остановил его.

— Что там? Где, Бойнах-джан? Где?

Собака смотрела на лежавшие перед нею камни и удивлялась тому, что ее хозяин ничего не понимает.

Напряженно вглядываясь в камни, Асо заметил, что один из них странно окрашен. Словно какая-то невидимая рука покрыла его кругами, квадратиками.

— О, да это черепаха! — обрадовался мальчик и, подойдя к «камню», повернул его на спину, чтобы не убежал.

Черепаха была большая, с голову взрослого человека.

«Вот это хорошо вышло! Как сказал бы Гагик, и сегодня поживем», — размышлял Асо.

И, подняв черепаху, мальчик помчался к товарищам.

Ребята увидели его еще издали, с тропы. Он шел твердыми, уверенными шагами, и бронзовое лицо его сияло. Значит, не с пустыми руками идет. А раз так, то отчего бы не приналечь и не сбросить еще лопат двадцать?

Белыми струями стекает снег с тропы в пропасть, радуя сердце Асо: скоро-скоро наступит желанная свобода!

— Эй, парень, где ты нашел ее? — обрадовался Ашот, разглядев в руках пастушка черепаху. — О, да какая большая! Наземная… Они всегда больше речных. И еще не впала в спячку? Хотя, пожалуй, для нее рановато.

Глядя на Гагика, серьезно взвешивавшего на ладонях черепаху, Ашот на минуту задумался, а затем как бы самому себе сказал:

— Странно… У нас черепахи обыкновенно в садах живут. Что им тут, в Барсовом ущелье, делать?

— В садах? Почему только в садах? — удивился Гагик.

— Из-за винограда. Ведь они виноград любят. Значит, и здесь виноград есть? — сам не веря себе, вслух размышлял Ашот.

— Виноград?… Да тут и арбузы на деревьях растут, не видал? — насмешливо спросил Гагик.

Но Ашот не ответил. В голове его одна за другой возникали разные мысли, предположения. Если здесь так много воробьев, значит, безусловно тут жили или живут люди.

Воробьи всегда обитают по соседству с людьми. Если же здесь кто-то жил, то; возможно, был тут и сад, плодами которого кормились черепахи, ежи. Да, кстати о ежах! Ведь и они всегда живут к садам поближе.

Сопоставив все эти приметы, Ашот твердо решил, что где-то здесь должен быть сад. Ведь и ореховое дерево тоже не похоже на дикое. Его, вероятно, посадил человек.

Пока Ашот размышлял и разглагольствовал обо всем этом, Гагик явно нервничал. Какое дело ему было до «взаимосвязи явлений в природе», о которой к месту и не к месту любил поговорить Ашот. Попала в руки добыча — надо поскорее приготовить из нее обед.

— Ашот, нам нужно отнести черепаху домой, тут с нею нечего делать, — нетерпеливо сказал он.

— Хорошо, идите, а я еще немного поработаю.

И Ашот снова взял в руки лопату. Предвкушение обеда вызвало в нем прилив энергии, он был возбужден.

Асо тоже решил остаться с Ашотом, а Гагик взял у него нож и ушел в пещеру.

— Отдыхаешь, Бойнах? — заметил он лежавшую на солнце собаку и, наклонившись, погладил ее. — Молодец! Мы и сегодня проживем твоими трудами. Пойдем со мной! Не хочешь? Ладно, отдыхай. Я принесу тебе твою долю.

Бойнах вяло лизнул мальчику руку и слабо пошевелил хвостом. Глаза у собаки были совсем мутные.

В пещере горел костер, а возле него лежала Шушик. Ну вот, как теперь расправляться с черепахой? Ведь без огня не обойтись. Ах, Шушик спит!.. Ну и хорошо, хорошо…

Убить черепаху — это для Гагика не составляло никакого труда; но вот как извлечь ее мясо из-под панцыря?..

— А ты положи ее на огонь, пусть нижняя часть панцыря разогреется, — посоветовал Саркис и, перевернув черепаху, показал на кривые складки на нижней стороне брони: — Прослойка клейкая, согреешь — расплавится. Вот броня и разойдется на части.

Гагик удивился. «Откуда Саркису известны и такие вещи?..» — подумал он, но времени на расспросы не было. Он положил черепаху на горячие угли, и вскоре по пещере распространился запах жженой кости.

Саркис был прав: теперь панцырь на животе черепахи легко поддавался ножу и по складкам расползался на части. Гагик снял его, словно крышку с коробки, обнажив окруженные бело-желтым жиром внутренности черепахи. Только в ногах животного, коротких и толстых, были косточки, единственные во всем организме. Ведь и позвонок и грудную клетку ей заменяет панцырь.

Примерно после часа возни и стряпни Гагик закричал с порога пещеры:

— Ашот, Асо, идите, идите! Суп из барашка готов!..