Пленники Барсова ущелья

В ущелье, казалось, не осталось больше ничего, кроме голых скал, деревьев с искалеченными, обломанными ветвями да неведомого зверя. А у него, конечно, было больше шансов что-то съесть, чем самому быть съеденным. Что же оставалось ребятам, как не забыть обо всем, даже о страхе смерти, и заняться только одним — расчисткой Дьявольской тропы!

Обсудив положение, они решили, что самым верным и единственным их союзником в борьбе со зверем может быть огонь. Поэтому, кроме копий, они, как обычно, взяли и пылающие поленья.

Но, едва выйдя из пещеры, мальчики с ужасом заметили, что кто-то тщательно подобрал выброшенные ими кости. Ясно: зверь где-то рядом.

Стоя на пороге, ребята покричали, покидали камнями в кусты, помахали горящими головешками и, озираясь по сторонам, спустились в Дубняк.

— Он и сегодня не очень голоден, не бойтесь, — успокаивал Ашот товарищей, имея в виду пропавшие кости.

Нарезав несколько охапок веток, ребята отнесли их в пещеру и вручили Саркису, а сами вернулись.

У края Дьявольской тропы Ашот остановился, перевел дух и сказав:

— Давай наломаем елок и на самом узком месте тропинки разведем костер. Так будет безопаснее.

Спрашивать зачем или возражать не было нужды. Мысль Ашота все поняли. Внизу — пропасть, вверху — отвесная, уходящая ввысь скала, впереди путь закрыт. Значит, опасность может прийти только сзади, со стороны расчищенного участка тропы. Вот тут-то ребята и развели костер, прежде чем приняться за прерванную работу.

После двухдневного отдыха и сытной еды они стали гораздо сильнее и теперь дошли уже до того места, где скала, нависшая над тропой, образовала нечто вроде открытого с одного бока туннеля. Однако здесь ребята вновь ощутили и усталость и голод: вьюга слишком плотно забила туннель снегом, и работать было очень трудно.

Что делать?

В этот вечер, сидя у остывшего очага, они были погружены в молчаливое раздумье. И вдруг Ашот заявил: — Дикие козы могут спасти нас.

Никто не отозвался. Как, в самом деле, какие-то козы могли отвести нависшую над людьми опасность?

— Когда козы вернутся, зверь — барс это или рысь — займется ими и оставит нас в покое, — пояснил Ашот.

— Какой барс? Тут разве барс есть? — в испуге встрепенулась Шушик.

— Был… ушел… больше нет, — уклончиво ответил Ашот.

— Странно… Ты же сказал, что козы могут нас спасти. Но зачем они придут сюда?

— Придут! Декабрь уже начался. Хотят не хотят, а придут. Ведь свадьбы-то свои они справляют, именно в Барсовом ущелье!

— Эх, охотничьи выдумки! — махнул рукой Гагик. — Охотники чего только не выдумают! Но скажите на милость, зачем, покинув наши чудесные горы, козы добровольно влезут в эту тюрьму?

Однако на этот раз Гагик не должен был бы спорить. Ведь это охотник Арам рассказывал сыну о том, что во время своих свадеб козлы дерутся друг с другом и, занятые дракой, становятся крайне неосторожными, забывают об опасности. Пользуясь этим, на них и нападают волки. А сюда, в Барсово ущелье, волки и не заглядывают. Правда, иногда тут встречаются барсы, но все же за пределами ущелья опасностей несравненно больше. Там козам угрожают и барсы, и волки, и рысь, и охотники… Каждый ждет от козьего племени своей доли. А в дни, когда в угаре драк козлы забывают обо всем на свете, их ловят даже овчарки с молочной фермы.

Рассказал Ашот обо всем этом товарищам и снова впал в глубокое раздумье. Допустим, что от зверя еще удастся защититься, скрываясь в пещере, в союзе с огнем. Но еда? Где достать ее? Как могут они выдержать ужасный голод, который снова, как дракон, начал раздирать их внутренности?

Но так же, как и невзгоды, одна за другой посещавшие ребят, решили прийти к ним и удачи.

На двадцать седьмой день, когда Ашот с Гагиком и Асо прокрадывались на тропинку, они не могли оставить все еще слабым Шушик и Саркису ничего, кроме добрых, обнадеживающих слов. Когда дошли до знакомой ивы, Ашот остановился и сказал:

— Не может мое сердце оторваться от туннеля, который косоглазый прорыл. Мне все кажется, что тут что-то скрыто. Иначе зачем было зайцу не в камнях прятаться, а в снегу?

— Ну поищи, только не забудь: если что найдешь, со мной поделишься, — засмеялся Гагик. — Чудак! Ведь если что там и было, то лопоухий, господь ему судья, давно все съел — раньше, чем сам попал на завтрак орлу…

— Нет, пока есть сила в ногах, пойду погляжу, что там такое.

И, утопая в мокром, тяжелом снегу, Ашот зашагал к месту, где начинался обвалившийся теперь заячий «туннель».

Здесь лежали сухие листья и из-под снега высовывалось несколько виноградных лоз. Ашот приподнял их, стряхнул снег. Конечно, пусто! Мало ли в нашем южном краю диких лоз, которые не дают плодов, а если и дают, то человек их не видит: приходят дикие животные и пожирают.

Безнадежно махнув рукой, Ашот повернулся, чтобы уйти, как вдруг едва не свалился: ноги его зацепились под снегом за какой-то куст. Наклонившись, Ашот высвободил ноги из опутавшей лозы и с трудом вытащил на поверхность одну ветвь.

— Виноград! Товарищи, виноград!.. — не помня себя от радости, крикнул он.

Вглядываясь в свисающие янтарные кисти, он не мог поверить своим глазам.!.