Пленники Деуса

Освещение в камере было скудное и не сменяющееся. Заключенному сложно было понять, когда время суток и дни недели сменяли друг друга. А полная звукоизоляция в помещении вызывала  неприятное чувство тревожности. Порой Старику казалось, что он погребен заживо в глубоком подземелье, откуда никогда не сможет выбраться. Стены, пол и потолок были сделаны из обшарпанного материала, напоминающего штукатурку, только на ощупь камень не казался холодным. Механик долго пытался сформулировать свои ощущения, как бы он мог охарактеризовать этот «недобетон», пока не назвал его «мертвым». При прикосновении человек не испытывал ничего, и это было странно и непостижимо. Ни холода, ни тепла, ни каких-либо вибраций… Входная дверь также сливалась с общим серым пейзажем. Выделяла ее только старая покореженная решетка, служившая лишь для того, чтоб лишний раз напомнить пленнику: «ты в тюрьме».

Еду приносили ему раз в день. Обычно это делала Мия, молчаливо краснея и боясь смотреть Старику в глаза. Опуская поднос у двери, она подталкивала его к пленнику и, сидя у входа, ждала, пока он поест. В первые дни девушку охватывал ужас при виде того, что ее соплеменники сделали с землянином, который при знакомстве показался ей таким красивым. В постели с ним сорианка впервые испытала для себя неведомые ранее ощущения, которые не в силах была забыть. Сейчас же в покрытом шрамами, уставшем и равнодушном ко всему мужчине с трудом можно было узнать того, в кого она без памяти влюбилась. В начале Евгений не раз пытался разговорить Мию, но девушке строжайше запретили приближаться к землянину и отвечать на его вопросы. Поэтому как бы ей ни хотелось оказать механику хоть какую-либо помощь, девушка покорно молчала, выполняя лишь свою маленькую каждодневную функцию. Но хотя бы у нее оставалась возможность видеть его. Правда, постепенно и сам пленник перестал задавать ей вопросы, а вскоре и вовсе обращать на Мию  внимание. Теперь она стала для него лишь безликой частью интерьера, приносящей еду.

Но в этот раз девушка не выдержала.

– Мне больно смотреть, как ты мучаешься.

Не ожидавший разговора Старик с удивлением поднял голову.

– Так помоги мне бежать отсюда, – тихо проговорил он.

Сидевшая у входа Сорианка обхватила колени руками и лишь грустно вздохнула.

– Ты знаешь, что я не могу…

Старик помолчал.

– Почему они посылают тебя? Еду мог бы приносить любой из охранников.

– Это наказание… Что привела тебя… Я совершила предательство.

– Неужели? – механик оторвал взгляд от своей тарелки с мутной серо-зеленой жижей. – И что, тебя из-за этого совесть замучила? Хочешь вернуть доверие королевы?

Девушка рассерженно блеснула глазами:

– Не говори так! Всю свою жизнь я служила ей, и мой народ…

– Твой народ – садисты и убийцы! – не сдержавшись, выкрикнул мужчина, запуская тарелку в стену, которая разбилась бы, если б могла. Но как и все здесь – посуда тоже была сделана из «мертвого» материала.

В глазах Мии выступили слезы.

– Если б я могла сделать хоть что-нибудь…– прошептала она, тихонько потянувшись навстречу.

Старик не шелохнулся, глядя на разбрызганную по полу еду. Следующий обед будет только завтра… А может и не будет вовсе… Усмехнувшись этой вялой мысли, он проговорил:

– Тебе наверняка запретили приближаться ко мне.

Но девушка, не слушая, встала, и подойдя вплотную, опустилась рядом с ним на жесткий матрас.

– Чем мне сейчас тебе помочь? – спросила она, глядя на него своими огромными янтарными глазами, полными боли и сочувствия.

Механик, грустно хмыкнув, отвернулся.

– Можешь забрать поднос.

Девушка, ожидая услышать от него совсем другое, растерянно пролепетала:

– Но ты же еще не поел, я могу принести новую порцию…

– Аппетит как-то пропал, – проговорил Старик, вытягиваясь поперек на матрасе, чтобы не задеть Мию, и отворачиваясь к стене.

– Ты мне не доверяешь, – начиная понимать его отношение, прошептала сорианка.

Но мужчина молчал. Он тихо лежал, закрыв глаза, не выказывая более желания продолжить общение.

Какое-то время девушка еще сидела рядом, в надежде что пленник все же заговорит с ней. Мие очень хотелось попросить у него прощения, ведь в его заточении была доля и ее вины. Теодор заставлял ее присутствовать при допросах, чтобы она видела, что могут сделать сорианцы с изменниками и предателями. Глядя на боль, которую испытывал ее любимый, девушка чувствовала, как разрывается ее сердце, но сколько она ни просила Тео прекратить издевательства – он только злился, доставляя пленнику еще большие страдания. А в одной из пыток ей пришлось принять участие самой, под надзором сорианца введя мужчине специальную инъекцию – одно из изобретений погибшего профессора, которая заставила механика на протяжение нескольких часов испытывать агонию… Тогда от болевого шока он не раз терял сознание, и подолгу не приходил в себя…