Пленники Долины

– А обратное превращение? – забеспокоился Ричард. – Что нужно делать, чтобы вновь стать человеком? – Он нервно мял свиток в руках, никак не решаясь его развернуть.

– Да, действительно, – поддакнул Ральф, с недоверием разглядывая на своем свитке рисунок гнилушника.

– Нет ничего проще – мысленно пожелайте этого, – рассмеялся альбинос. – Если, конечно, никто не посчитает свою новую форму совершенством.

Ричард развернул свиток – произносить заклинание первым было страшно. Он поймал взгляд Ральфа и убедился, что барон также не торопится.

– Ну, – устав ждать, не выдержал Морт, – долго еще, как тролль на бочку, будете пялиться?

– Давай ты первый, – предложил барон.

Морт усмехнулся и, склонив голову набок, насмешливо произнес:

– Думаете, я вас сюда притащил, чтобы ногами передавить?

– Ничего мы не думаем, – огрызнулся Ральф. – Тебе это дело, видать, привычное, вот и покажи пример. А я составить компанию гоблину не тороплюсь, – барон указал рукой на дерево, у подножия которого валялся череп.

Морт перестал ухмыляться, присел возле решетки и, расправив пергамент, стал читать вслух заклинание. С каждым мгновением его голос становился громче, звучал требовательнее; Морт начал раскачиваться из стороны в сторону. Как только прозвучало завершающее слово, темноту ночи прорезала вспышка синего пламени, ослепив безмолвных зрителей. Когда же глаза привыкли к темноте, люди увидели, что там, где только что сидел их друг, ползает в локоть величиной отвратительное мохноногое создание, покрытое хитиновым панцирем. Ричард подумал, что сейчас Ральф отпустит какую-нибудь из своих скабрезностей, но барон молчал. Собравшись с духом, он развернул свиток и стал произносить заклинание; Ричард последовал его примеру. Две синие вспышки осветили плато…

Что это? Два гнилушника радостным писком приветствуют меня. Безумно хочется есть и еще что-то… Вот только что? Я не могу понять этого ощущения. Оно очень сильное: сильнее голода, сильнее жажды. Я хочу… хочу… хочу! Понял – мне нужно продолжать род. Чего бы это ни стоило, какими бы опасностями ни грозило. Зачем? Зачем? Зачем? Я же человек! Какое продолжение рода в колонии? Тут нет женщин. Нет, теперь есть – одна. Она должна стать моей, только моей, и ничьей другой. А потом можно будет отыскать теплую прелую кучу нечистот и забраться туда всеми шестью лапами. О-о-о! Какое блаженство… Нет, я здесь не для этого. Но тогда для чего? Вспомнил! Мы что-то ищем, нам нужно куда-то ползти.

Я ползу. Решетка, закрывающая проем, остается позади. Как ловко шевелятся лапы, как их много. Вот и люди. Они склонились надо мной и что-то говорят. Что? Мне кажется, что я понимаю их: «Ты должен захотеть стать человеком! Ты должен захотеть стать человеком». Но я не хочу. Или все-таки хочу? Какая путаница в голове. Да, я хочу. Хочу. Хочу. Хочу стать человеком!

– Ну, как ощущения? – ухмыльнулся Морт, обращаясь к ошеломленным спутникам.

– Я все время хотел найти кучу навоза, – оскалился в улыбке Ральф. – А ты, Рич?

– Испытал жгучее желание повидаться с нашей загорелой гостьей. – Про «кучу нечистот» Ричард тактично умолчал.

Барон зычно рассмеялся:

– Ну и хитрец! Мы про теплую помойку и жратву, а он, видите ли, о девке размечтался. Хитрец, хитрец, – не унимался Ральф, придерживая обеими руками трясущийся от смеха живот.

Штольня имела идеально круглую форму, словно проделали ее гигантской машиной. Ричард обратил внимание, что стены тут идеально ровные. На них не было ни трещин, ни сколов, только ровный, обработанный камень.

Альбинос уверенно шел по круглому тоннелю и останавливался лишь в те моменты, когда требовалось сменить факел. Тогда у незваных гостей каменного царства появлялась возможность передохнуть. Несколько раз Ричарду казалось, что он слышит плеск волн и один раз – шум водопада. Капельки воды на каменном своде и стенах сверкали крохотными вкраплениями самоцветов. Постепенно стены приобрели естественный рельеф, изобилующий трещинами, и вскоре штольня закончилась глухой стеной.