Пленники хрустального мира

– А как иначе можно объяснить это безумие? Мы все зависим от Лореила, а он… Я не думаю, что это милостивый бог, которому можно доверять. Постоянные кошмары, ужасы на улицах города, страх, от которого застыло здесь даже время. Милостивый бог так не поступает.

Фигура с минуту сохранила томительное молчание и после нашла слова, которые я никак не ожидал услышать.

– Здесь нет прихоти Лореила, Энгис. Все кошмары, ужасы и страх создаем мы сами внутри себя, заражая этим все вокруг. Безумие заразно, а иногда оно даже смертельно.

Я не мог сдвинуться с места, точно загипнотизированный каким-то очень сильным заклинанием, что внутри меня начало медленно разъедать сложившееся некогда мировоззрение. Директор Вальмонт никогда ранее не говорил об этом, не пытался дать новую истину, в которую очень сложно поверить, но я уже не знаю, чему здесь можно доверять, а чему нельзя. В чем-то он прав, но что-то все же не дает мне покоя, неприятным осадком давно осев на моей душе.

– Ты помнишь, как попал сюда? – Его глаза на миг потупились, отстранясь от меня.

– Это была холодная январская ночь, – тихо ответил я, не раздумывая.

Вальмонт качнул головой.

– А то, что предшествовало этой холодной январской ночи?

Я отвел взгляд в сторону, болезненно вздохнув.

Глаза директора еще никогда не были такими печальными, как в эту минуту.

– И прошлое к нам возвращается, Энгис. Нужно лишь быть терпеливыми и стойкими к его ударам. А они ведь часто бывают болезненными. – Поднявшись со стула, Вальмонт поспешил оставить меня одного, незаметно исчезнув за дверью.

Повалившись на кровать без капли каких-либо сил, я долго думал над его словами и крайне странном визите, в котором было далеко не простое желание увидеть одного из сотни студентов. Но в чем же кроются его намерения? Вальмонт не так прост, как кажется. Он и сам представляет из себя тайну, сложную загадку, решить которую не дано никому.

Глава 4

Когда силы наконец-то вернулись ко мне, на часах было ровно три часа дня. Я проспал весь день, пропустив, возможно, одну из важных глав собственной жизни. И что только так легко смогло отключить меня от окружающей действительности? Усталость, нежданно свалившаяся на меня, как многотонный груз, в одно усилие переломивший мой позвоночник.

Подойдя к окну, я освободил его от тяжелых штор, от которых веяло прохладой. По ту сторону академии хмурилось и без того печальное небо, готовясь с минуты на минуту окропить бренную землю своими холодными слезами. На узких улочках городка не было ни единой души и только изредка на горизонте появлялись студенты «Кёрс-Роуз», нарушая сложившуюся гармонию вокруг. Сегодняшний день не предвещает хорошей погоды, собственно, как и всегда.

Правая часть комнаты, принадлежавшая Сэму, пустовала, видимо, с самого его ухода. На душе у меня было неспокойно от вчерашних сказанных нами слов, но эти слова, обращенные в сторону Вейн, были для меня пределом. Я мог закрыть глаза на все, что угодно, но сердце мое прожигали горькая злость и досада, против которых я всегда был бессилен.

Бессмысленно блуждая по коридору, по которому без конца сновали толпы студентов, я был предельно озабочен кошмаром, недавно вторгшимся в мою обыденную, ничем не притягательную жизнь. Мне казалось, что в воздухе витал тлетворный запах гнили, исходящий от разлагающегося тела, который без конца преследовал меня буквально на каждом шагу. Но откуда было взяться этому мерзкому запаху? Уверен, это все было в моей собственной голове. Разговоры студентов, раскатами грома набрасывающиеся на меня, сводили каждую клеточку мозга с ума, забирая у меня последние частички ориентации в пространстве.

Все вокруг меня начало медленно превращаться в страшную иллюзию жизни, в которой я утопал без единой капли веры.

Не в силах продолжать свой путь, я рывком остановился, закрыв глаза руками, которые без конца выедал жгучий свет, внезапно взявшийся из ниоткуда. В эту минуту мне казалось, будто моя душа вырывается из этого бренного тела, не в силах больше держаться на тоненьких веревочках, что уже давно стерли в кровь ее запястья. Едкий шепот, разъедающий мое сознание, лишил меня последних жизненных сил, отделив от той реальности, в которой я находился долгие годы.

Едва колющий холодок скользящего тумана, цепляющего меня своими тоненькими ручками, молчаливо укутал собой весь призрачный лес, в который не проникал даже самый отчаянный солнечный луч. Сухая листва под моими ногами, скрывающая вязкую глинистую почву, переговаривалась с гигантскими хвоями, далеко ушедшими своими мощными макушками в черное непроглядное небо. Этот тлетворный запах сырости и гнили, припорошенный ароматом терпкой хвойной коры, разбухшей от влаги и холода, был мне знаком, казалось, даже близок.