Пленники летней ночи (ЛП)

Эдди вытащил ладонь из рук Гвен и скрестил руки перед собой. Его челюсти были сжатыми, он не ответил.

Она заговорила за него, описала историю любовного зелья и каменных драконов у крепости. Может, если Тариус услышит всю историю, он передумает и поможет им.

Тариус выглядел задумчиво, пока она говорила. Когда она закончила, он посмотрел на Эдди, а потом на нее.

— Он дурак, Гвен. Не влюбляйся в него.

Эдди быстро встал, разбросав камешки в спешке. Его лицо покраснело. Тариус встал медленнее.

— О чем ты? — она впилась руку Эдди, встав так и удерживая его. Кто-то должен был играть роль разума.

Тариус пожал плечами.

— Только идиот был бы в повязке, когда ты рядом, — они не успели ответить, он посмотрел на Эдди и добавил. — В кого влюбилась дикарка? В тебя?

Гвен вскинула голову.

— А если и да?

— Нет, — сказал Эдди.

Тариус склонил голову и вскинул брови с внезапным интересом.

— Нет?

— Первым она увидела свое отражение.

Гул водопада заполнял тишину в пещере минуту, пока множество эмоций мелькало на лице Тариуса. Смятение. Удивление. Веселье. И он рассмеялся. Нет, взревел. Звук отражался от стен, Гвен крепче сжала руку Эдди. Тариус сошел с ума? Сейчас стоило убежать. Дождь притих.

Он замолк резко, как и начал, вытер глаза рукавами.

— Это кое-что объясняет, — он тяжко вздохнул. — От зелий лекарства нет. Никаких.

— Мы это уже знаем, — процедил Эдди. — Нам не нужно…

— Можно мне твою сумку? — перебил Тариус.

— Прости? — сказала Гвен.

Мышцы на руке Эдди напряглись, его кулак сжался. Она опустила ладонь и попыталась переплети пальцы с его, но он отодвинул ее руку.

— Вашу сумку, принцесса Гвен. Я ухожу, а в ней явно еда. Она мне нужнее, чем вам.

— Это не мое, — она сняла сумку с плеча и отдала Эдди. Тот бросил сумку к ногам Тариуса.

Тариус забрал сумку с улыбкой, поклонился и повернулся уходить.

— Если найдешь его, — напряженно сказал Эдди, — пусть он получит по заслугам.

— О, это я и хочу сделать, добрый человек. Ничто не обрадует меня больше.

Глава восьмая

Они с Эдди покинули пещеру вскоре после Тариуса. Она не была ищейкой, но его следы точно вели не в ту сторону, куда направлялись они, так что они не столкнутся с ним по пути обратно. Она сказала это Эдди, и он буркнул:

— Удачи ему.

Он вел в крепость. Хотя она пыталась разговорить его, он отвечал односложно или звуками. Она думала упомянуть Лили, ведь Тариус говорил о ее помолвке, но решила оставить пока это дело. Эдди не упоминал Лили, и она не хотела тревожить старые раны. Она сдалась и сосредоточилась на шагах по не таким скользким частям тропы, что была не той, по которой они пришли к водопаду. Он ощущал себя беспомощным, как она в присутствии Тариуса. Даже больше, но она не смогла бы убедить его, что без повязки вряд ли что-то изменилось бы. Он терпел это сам.

Они ничего не нашли. Следующие два дня поисков дали те же результаты, хотя, к счастью, и Тариуса видно не было. Он не соврал и ушел.

Из-за ночных хищников они не искали по вечерам, и она убедила Эдди пойти с ней в кабинет, чтобы она поиграла на арфе или почитала книги с полки на камине. Он слушал и, казалось, был благодарен ее обществу, как и она ему, и они говорили, она узнала о боли его одиночества здесь. Она была рада, что помогала ему.

Сисси могла думать иначе.

На вторую ночь после встречи с Тариусом Эдди учуял дым, когда они повернули в коридор, что вел к кабинету.

— Что может тут гореть? — сказала она.

Он замер.

— Расскажи, что ты видишь?

Дверь кабинета была приоткрыта

— Не так много.

Она переплела пальцы с его, и они осторожно шли дальше. У двери она прижала ладонь к дереву. Холодное. Она приоткрыла дверь сильнее, и они отпрянули от жара огня, который держался в пределах камина.

— Все на вид нормально, но кто-то разжег огонь слишком сильно.

Он понюхал воздух.

— Там не только дерево. Не могу понять, что.

Гвен отпустила его руку и подошла к камину со стороны, чтобы взять пару книг. В комнате было слишком жарко, чтобы устроиться на вечер. Она добралась до камина и отпрянула, но не от жара. Книги пропали. Она огляделась. Арфы тоже не было.

Ей стало не по себе.

— Эдди, думаю, она сожгла книги и арфу, — она придвинулась ближе. Следов не осталось, но объяснение было только таким. Сисси уничтожила единственную ее радость в этом месте. — Зачем она это сделала?

Он покачал головой.

— Хочешь мое мнение? Она не любит, когда ей перечат.

— Что я ей сделала? Кроме пребывания здесь. Если бы она показала выход, я бы сразу ушла.

— Ты взяла ее сапоги.

— Нет, я взяла свои сапоги.

— Она считает не так.

— Хочешь сказать, что это моя вина? — она топала по комнате, озираясь, чтобы заметить щели для прослушивания среди камней. Как еще Сисси знала, что сжигать?

Он потер лоб.

— Конечно, нет. Она сама делает выбор. Я просто рад, что она не сделала что-то еще.

Плохо дело. Девочке не нравилось, что кто-то еще был счастлив хоть на миг? Или это было из мести? Это выглядело как личное.

— Я лягу спать раньше, — сказала она. — Можешь оставаться тут, если хочешь.

Он пошел за ней.