Пленники пылающей бездны

Наконец он оказался в кресле связиста. Немало труда и времени потребовалось, чтобы установить ленту в звукосниматель.

"Здравствуй, Павлуша!"

Николай Николаевич сжался и застонал: вместе с голосом Тани ворвались в кабину звуки подлунного мира. Это были голоса множества людей, это был шум улицы, шелест листвы, звук открываемых дверей. Это было прикосновение дорогих рук, забытая ласка, сияние глаз.

"Вот я и на луне. Представляешь, как я волновалась, когда выходила из ракетоплана? Сильнее, чем во время старта. И до сих пор не могу еще осознать, что я не на земле, что нас с тобой разделяет такое огромное расстояние..."

Закрыв глаза и уронив голову на грудь, ученый вслушивался в голос девушки. Но он уже слышал голос другой девушки, не звонкий, а мягкий, такой родной. Катя немного, совсем чуточку заикалась, отчего в каждой фразе, произнесенной ею, чудился тайный волнующий смысл, полный невысказанных чувств и желаний.

Таня запела, и Николай Николаевич застонал уже не от физической, а от душевной боли. Издалека пришла песня. Где-то в космическом просторе, которому нет ни конца, ни края, мчится по вечной орбите озаренная солнечным сиянием луна. И там поет девушка Таня. А Дектярев видит девушку с длинной русой косой, переброшенной на грудь. Она идет по влажной от росы траве, у нее босые запыленные ноги. Катя, выросшая среди уральских лесов, была верным и постоянным спутником Николая Николаевича в его самых дальних странствиях, пока .у них не появились дети. Тогда ее уделом стало ждать его возвращений.

И вот сейчас она ждет его...

Подземоход приближался к центру земли. Машина двигалась все быстрее. Вот она уже мчится со скоростью электромобиля. Бур бездействует - в нем нет нужды, и автоматы выключили его. Зато непрерывно возрастает нагрузка на термоядерную установку, которая создает защитное поле.

Обеспокоенный Николай Николаевич, сидя в кресле водителя, наблюдает по приборам, как к излучателям магнитоплазменного поля устремляются уже не миллионы, а сотни миллионов, миллиарды ампер. Такой рост силы тока может привести к тому, что подземоход взорвется подобно шаровой молнии.

Выключить поле нельзя, хотя внешнее давление уже не угрожает прочности корпуса. Опасность теперь другого рода. Антивещество (что-то похоже, что это действительно оно) поглощает электроды и протоны из защитного поля с необыкновенной жадностью. Непосредственное соприкосновение с оболочкой корпуса приведет к тому, что подземоход и его содержимое немедленно растворится в окружающей среде, исчезнет без следа.

Вторые сутки Дектярев не покидает кресла. Паралич овладел не только конечностями. Он подкрадывается к легким, к сердцу. При каждом вздохе боль пронизывает легкие. Сердце, ставшее тяжелым ощутимым комком, работает с надрывом. Все чаще наступают внезапные обмороки. Парализованный кишечник не принимает ни пищи, ни воды.

Тяжесть почти исчезла, передвижение из кабины в кабину становится все сложнее. Незначительное усилие приподымает тело как мыльный пузырь, подхваченный ветром.

Мелькают цифры-секунды в окошечке хронометра, сменяют один другого минутные знаки, неподвижным кажется барабан с часовыми делениями. Мечется нить гравиметра. Электрические вихри в газовом ядре пытаются увлечь за собой подземоход, и это беспокоит Дектярева сильнее, чем опасность быть растворенным в антивеществе или взорваться подобно шаровой молнии. Еще немного - и откажут гироскопические водители, потеряют ориентировку, а вместе с ними потеряет ориентировку и корабль.

Но пока "ПВ-313" продолжает приближаться к центру земли, и ученый бережет свои силы для решающего момента. Еще несколько часов, и корабль окажется в зоне полной невесомости.

Нужно выдержать эти часы.

Выдержать во что бы то ни стало!

27

Николай Николаевич с трудом разомкнул отяжелевшие веки и долго таращил глаза, пытаясь разглядеть окружающее сквозь пласты багрового тумана. Впал ли он перед этим в забытье, или короткий сон сломил его, он сказать не мог. Да и какое теперь это имело значение? Зрение сдавало. Лишь после отчаянного напряжения удалось ему стряхнуть с глаз мутную пелену. Она не исчезла полностью, а лишь разомкнулась в центре, неохотно приоткрывая клочок пространства.

Ученый сразу почувствовал: с кораблем происходит неладное. Кабина мягко покачивалась, на пульте встревоженно переговаривались гудки зуммеров. Двигатель бездействовал. Подземоход уже по инерции продолжал движение в газовой среде, не встречая достаточного сопротивления. Возможно, машина вообще находилась в неподвижности или описывала в пространстве беспорядочные траектории.

В поле зрения не попадали приборы. Напрасно Николай Николаевич вертел головой, перед глазами все время оказывалось серебристо-голубое найло-войлочное покрытие. Пульт исчез.

После долгого блуждания слепнущими глазами Дектярев различил потолочный люк. Тогда он понял, что видит потолок кабины. Пока он находился в забытье, толчок выбросил его из кресла, и невесомое беспомощное тело повисло теперь, что называется, между небом и землей.