Пленники Раздора

Волколак повернулся к ней спиной и тот же миг уснул. Лесана досадливо вздохнула — ну и трепло! Весь сон прогнал. Она ещё повозилась между своими «сродниками», устраиваясь удобнее, но Тамир недовольно рыкнул и придавил тяжёлой рукой.

С тоской обережница подумала о том, что замысел Клесха, разумеется, хорош, да только воплощать его приходится не Главе. А потом она заснула.

Ей блазнились объятия. Крепкие — крепкие.

Сильные руки стискивали плечи. От мужчины пахло дымом, морозом, железом, дублёной кожей. Девушка хотела посмотреть ему в лицо, но не могла запрокинуть голову — не хватало сил. И железная пряжка его перевязи больно давила на грудь.

«Спасибо… спасибо…» — шептала Лесана. Но он молчал. И ей было обидно, что она не видит его лица, не слышит голоса. И она плакала. Но из глаз катились почему‑то не слезы, а крупные красные бусины. Те самые, о которых она так мечтала, и которых у неё никогда не было.

* * *

Парень с безобразным шрамом через всё лицо притаился за большим валуном и из своего убежища наблюдал за полощущими белье девками. Девки были хороши — налитые, стройные… Они не догадывались, что рядом есть видоки, а потому держались раскованно, отчего делались ещё краше. Подолы рубах водопряхи подоткнули за опояски, оголив ноги до самых бедер, рукава закатали, косы, чтобы не перевешивались и не падали в воду, обернули вокруг шей. И теперь плеск и смех над маленьким озерцом стояли такие, будто не пять кровососок стирали, а половина деревни на гульбище вышла.

— Эх, и зычные! — шёпотом восхитился распластавшийся по камням другой наблюдатель — тощий крепкий юноша, коего в Стае звали Жилой. — Да, Меченый?

— Тс — с-с… — поднес палец к губам таящийся за валуном Меченый. — Не ори. Не люди ж. Услышат…

— Они так галдят, что я мыслей своих не слышу, — усмехнулся третий сотоварищ — черноволосый и широкоплечий. — А ты чего молчишь, Злобый?

Четвёртый из парней лишь дернул плечом.

— Зло — о-обый? — тихо позвал его приятель, позабавленный молчанием. — Тебе там как лежится‑то? Ничего не мешает?

Меченый прыснул, а Злобый огрызнулся:

— Тебе‑то уже мешает, Кус?

— Дак не только мне, — ответил тот и все четверо тихо заржали.

Девушки у озерца не слышали срамных разговоров. Они весело щебетали о своём, полоскали, отжимали, бросали белье в стоящие на берегу лоханки, смеялись.

Парни смотрели.

Оборотни лишь сегодня открыли для себя эту пещеру — вышли случайно, когда отправились блуждать по запутанным каменным коридорам. Тут оказалось тепло. От крохотного озерца, приютившегося под неровными сводами, поднимались клубы пара, который оседал на стенах маслянистыми каплями. Оттого и воздух здесь был влажный, как в бане. Потому и девки выглядели так завлекательно. О чем они там болтали, четверым ребятам было плевать. Они не столько слушали, сколько смотрели — на стройные тела, облепленные исподними рубахами, на блестящие от пота шеи, на голые ноги…

Жалко, что это кровососки…