Пленники (СИ)

— Может, я тут голая хожу, — я начинала сердиться.

— Чего я там не видел? — бросил он.

Меня его слова покоробили. Да, конечно, он видел меня без одежды. Более того, он трахал меня во все возможные отверстия, но это было без моего согласия. И вообще, при любом раскладе нельзя вести себя, как невоспитанное быдло.

— Ладно. Не злись, — примирительно сказал он, уловив выражение моего лица, — я не ругаться с тобой пришел.

— Да? И что же тебе от меня нужно? — в моем голосе сквозило безразличие.

— Мне нужна твоя помощь.

Что? Я не ослышалась? Адриан Джонсон просит моей помощи? Утром он попросил прощения, а сейчас просит помощи. Мир сошел с ума? В каком лесу все медведи сдохли?

— Что? — обескураженно спросила я. — Чего ты хочешь?

— Мне нужно, чтобы в субботу ты сопровождала меня на приеме у мэра, — сказал он, наклонив голову набок.

Мужчина, сидящий передо мной сейчас, выглядел гораздо лучше того типа, что утром появился на кухне. К нему вернулся его внешний лоск и подавляющая самоуверенность.

— Возьми какую-нибудь из своих шлюх, — бросила я. — Мне это неинтересно.

— Да? Чтобы потом она решила, что у нас может быть что-то, кроме секса? — приподнял он бровь.

— Это уже твои проблемы, — мне, в самом деле, не хотелось куда-то с ним идти.

Вскочив с кресла, он начал метаться по комнате, не находя себе места.

— Блядь! — взорвался он. — Криста, ну почему ты хоть иногда не можешь побыть нормальным человеком? Почему из всего делаешь конфликт?

— Может, потому что ты мне не нравишься? — в лоб сказала я.

Мужчина отвернулся молча к окну, думая о чем-то своем.

— Ладно, — сказала я, — я пойду с тобой на этот прием, если ты мне ответишь на один вопрос.

Я играла с огнем и понимала это. Но любопытство слишком сильно.

— Какой?

— Твоя бабушка говорила о какой-то ночи девять лет назад, после которой ты изменился, но так и не сказала, чего там случилось. Так что же там произошло? Из-за чего ты стал вот таким?

Адриан резко повернулся ко мне, и я сжалась, уловив в его взгляде бешеную ярость, граничащую с безумием. Дерьмо. Похоже, я влипла.

— Никогда, — зарычал он, — слышишь, никогда не смей больше поднимать эту тему.

От него исходила настолько явная и неприкрытая угроза, что я предпочла заткнуться. Чтобы там ни случилось, говорить об этом он явно не желал.

— И знаешь что, Криста, плевать я хотел, хочешь ты идти или нет. Ты пойдешь и точка, — выплюнул он.

— И что же меня заставит? — дьявол! Мне давно пора оторвать язык! Какого черта я его провоцирую.

— Ты же не хочешь, чтобы с твоими родными случилось что-нибудь плохое? — вкрадчиво поинтересовался он, обжигая ледяным взглядом.

С этими словами он резко покинул мою комнату, оставляя меня с бешено стучащим от отчаяния и ненависти сердцем. Он серьезно? Он хочет причинить вред моей семье? Он на такое способен? Или это способ запугать? А может, им руководили эмоции, которые я разбудила своим вопросом?

Не знаю. Я не хотела это проверять. Сидя на кровати, я ощущала, как душу пожирают гнев, ненависть и отчаяние. Мне придется идти с ним на этот прием. У меня просто нет выбора. Низость его поступка меня убивала, но что еще можно ждать от такого человека?

Глава 17. Криста.

На моей кровати лежало прекрасное серебристое платье, казалось, оно соткано из лунных нитей. Оно было действительно прекрасно, на тонких лямках, подчеркивающее все достоинства фигуры, длиной чуть выше колена. При другом раскладе я бы просто верещала от восторга, получив такую прелесть, но сейчас мне было все равно. Настроение было мрачным и подавленным.

С момента нашей ссоры, после того как Адриан опустился до низкого шантажа, мы с ним не разговаривали. Я его вообще видела только мельком, мне казалось, он избегает меня. Саманта тоже недоумевала от его поведения. Я не стала рассказывать ей, до какой низости опустился ее внук, чтобы не расстраивать лишний раз пожилую женщину.

Адриан вызвал целую бригаду для наведения на меня внешнего лоска. Маникюр, укладка, макияж. Я сидела, как безмолвный манекен, пока стайка женщин наводила на меня красоту. Под конец я не узнала женщину, что смотрела на меня из зеркала. Мои огненно-рыжие локоны немного завили и уложили волнами на спину и грудь, придав шевелюре объема. Неброский, вечерний макияж оттенял глаза, подчеркивал скулы и делал мои губы мягче, чувственней. Это была какая-то красотка со страниц глянцевого журнала, но не я. Единственное, что выдавало меня в этой женщине — усталые глаза.

Наконец, со всеми приготовлениями было покончено, и вошедшая Саманта начала петь мне просто дифирамбы. Она не знала, какие эмоции вызывает у меня этот прием, и считала, что я должна быть на седьмом небе от счастья. Как же, выход в люди, ведь я так давно этого хотела. Хотела, да не этого. Я хотела просто прогуляться по парку, побродить по запруженным народом площадям и улицам. А эта показушное сборище меня не вдохновляло, я никогда не была на подобных мероприятиях, но представляла чего стоит ожидать.