Пленники солнца

— О, да, — перевернул меня на спину, поставив руки по обе стороны от моей головы, нависая надо мной и путешествуя губами по моему лицу. — Есть у меня прибор, который точно не даст проспать такую возможность.

Раздвинул коленом мне ноги и уткнулся в живот возбужденной плотью.

— Чувствуешь какой крепкий? — положил мою ладонь себе на член, проведя ей вверх вниз. — Еще немного и взорвется.

Он поцеловал меня в шею, спускаясь ниже, пока не добрался до соска. Лизнул его, обхватывая губами, посасывая. А я крепче обхватила его эрекцию, неторопливо двигая рукой, а второй зарываясь в отросшие светлые пряди. Любила когда у Макса отрастали волосы. Он выглядел тогда таким юным и беззаботным.

Жёлтый дотронулся до набухших складочек у меня между ног, размазывая по ним влагу и останавливая пальцы на клиторе. Он нажал на возбужденный комок, начав массировать круговыми движениями, вырывая из меня стон.

— Не мучай, а то не успеем, — обхватила его поясницу ногами, и направила член себе в лоно.

— Нетерпеливая моя, — Макс не стал спорить, вошел до упор в меня и замер, жадно впиваясь в губы и проталкивая язык мне в рот, сплетаясь с моим.

Воспламеняясь от его поцелуя еще сильнее, подалась бедрами на встречу Жёлтому, поторапливая. Как только он задвигался, застонала ему в рот. Боже! Мне никогда не надоест его вкус, запах, наша близость. Не важно сколько времени пройдет, пять, десят, тридцать лет, я всегда буду гореть рядом с ним.

Сейчас уже кажется, что и не было этих лет в разлуке, не было терзаний на счет взаимности чувств. Осталась лишь железная уверенность друг в друге и любовь, крепнущая день ото дня. Те мои многолетние сомнения сейчас кажутся смешными. Как я могла не видеть, не чувствовать отношения Макса ко мне. Как выяснилось позже, все вокруг знали о том, что сходим с ума друг по другу и в конечном итоге будем вместе. Вот только мы оказались настолько слепы, что пришлось пройти через ад, чтобы это понять.

Воспоминания семилетней давности по прежнему живы. Пусть мы научились их заглушать, но порой все возвращается с новой силой, окуная с головой в прежнюю боль. Особенно остро всё проживается во снах. Проснувшись в холодном поту от осторожных прикосновений и успокаивающего шёпота родного человека, понимаешь, что все позади. Почувствовав дрожь и метания, крики или плач, он не даст мне вариться в ночном кошмаре, вытянет оттуда и отвлечет. Прижмусь к нему всем телом, возвращаясь в настоящий момент и вдохну с облегчением. Вспомню, что он рядом. Тот кто уничтожил монстра и спас мне жизнь всегда будет рядом и ни за что не даст в обиду.

Конечно, нам обоим потребовалось время, чтобы научиться жить с грузом прошлого на плечах. Мы оба до сих пор ходили на терапию. И понимали, насовсем нам никогда не избавиться от костлявых призраков пустыни.

Те два года, проведенные вдали от Жёлтого, я училась жить дальше и ждала его возвращения. Возвращение на Родину оказалось совсем не таким на какое я рассчитывала. Меня по-прежнему не пускали домой. Я даже не могла попасть на могилу к маме. Радовали лишь редкие встречи с папой. Меня держали в закрытом частном пансионате, находящимся за тысячи километров от родного города. И папа переехал на время моего лечения ближе к клинке. Как только ему давали разрешение навестить меня, он сразу же появлялся в лечебнице и проводил со мной целый день. Виделись мы с ним всего пару раз в месяц, но даже эти встречи помогали не пасть духом. Да и для него мое возвращение помогло не уйти в себя после смерти мамы.

А когда наконец-то разрешили поехать домой, то там мне стало тяжелее. Без мамы и Макса я не понимала что делать и как жить дальше. Я больше не хотела заниматься журналистикой, да и общение с людьми вызывало во мне ужас. Практически год я прожила затворницей. Выбираясь из дома лишь в компании папы или же родителей Макса. Тётя Вера и дядя Боря принимали меня как и прежде, с распростертыми объятиями. И мы вместе ждали возвращения их младшего сына.

Сейчас я не понимаю как вообще смогла выжить без Жёлтого так долго. Тот период я просто существовала. Будто затаилась до его возвращения, не позволяя себе даже дышать свободной грудью. Во мне не было никаких желаний, кроме базовых: есть, спать, считать дни от момента последней встречи.

Зато когда мне сообщили о том, что Макс едет домой, то я буквально в тот же миг ощутила как жизнь заструилась по венам. Теперь я не просто считала часы до встречи, а каждую минуту. Увидев его, на время забыла обо всем. Существовали только мы вдвоем. Я не могла насмотреться на него, надышаться не могла и чувствовала, что и для Жёлтого наша встреча значила так много как и для меня. Он изменился за эти два года. Раздался в плечах, стал мускулистее и взгляд теперь казался другим, жестче и пронзительнее. Но в остальном он ве еще был моим Жёлтым.