Пленники сонных квартир (СИ)

Он какое-то время пытался ещё что-то говорить, но вскоре сдался. До дома мы шли в тишине. Я глотала слезы, сдерживаясь, оставляя я их на потом. А Глеб просто послушно шел позади меня и молчал о чем-то своём.

Попав в квартиру, я сразу же запираюсь в своей комнате, не желая видеть Глеба. Он стукает в дверь, дергает ручку, что-то говорит.

Слышу шаги из глубины квартиры и сонный голос Артёма:

— Ева, открой дверь, — просит брат, — что случилось?

— Нет, — выдавливаю из себя я и начинаю реветь.

Успеваю сотню раз отругать себя за эту истерику: не стоило устраивать скандалов Глебу, ведь он не виноват в том, что моя жизнь сложилась не как в приторно сладкой сказке про принцессу.

Успокаиваюсь ближе к ночи. Звуки в квартире стихают. Артём, не желая разбираться, отправился спать. Глеб играл в приставку в гостиной.

Подхожу сзади и кладу руки на его острые плечи:

— Глеб, — наклоняюсь над ухом парня, — пойдём спать?

— Ты меня напугала, — спокойно говорит Глеб, откладывая геймпад, — давай лучше поговорим?

— Поговорим, — соглашаюсь я и, взяв его теплую руку в свою, тяну в комнату.

========== глава обо всем сразу ==========

Глеб стягивает с себя футболку и ложится на кровать возле меня.

— Что случилось? — спрашивает он, начиная перебирать мои волосы пальцами.

— Прости, — выдавливаю жалко из себя, — я не хотела выглядеть конченой истеричкой.

— Ты не истеричка, и, тем более, не конченая, — заверяет Глеб, тепло улыбаясь, — у всех бывает такое.

— Наверное, — неуверено пожимаю плечами я, касаюсь кончиками пальцев острых очертаний его плеч, мои заплаканные глаза в его растворяются, — меня так заебало, что, из-за Артёма, меня считают девочкой, которая получает все по щелчку пальцев, — признаюсь, к глазам подступают слёзы, но мне удаётся их сдержать, — ты ведь тоже так думал?!

— Да, прости, — неожиданно честно отвечает Глеб, заглядывая в мои голубые глаза, — знаешь, Артём так заботиться о тебе, я был уверен, что ты избалованный ребёнок. К тому же, ты самая младшая, долгожданная дочка, со слов Бульвара.

— Ну, мама, правда, очень хотела дочь, — усмехаюсь неловко, смахиваю с обнаженного плеча Глеба невидимые пылинки, — спасибо, что честно ответил.

— Знаешь, я тебя понимаю, — произносит вдруг Голубин, — многие меня не любят за успешных родителей и их обеспеченность.

Блондин приближается одним рывком, вовлекает меня в нежный поцелуй, складывая руки на спине.

Поцелуй развязный, пьянящий, влажный. Я придвигаюсь ближе. Провожу руками по плечам Голубина, цепляясь за них пальцами, сжимая бледную кожу.

— Пиздец, — выдыхает блондин, отдышавшись после поцелуя.

— Согласна, — улыбаюсь я и откидываю голову на подушку, закрывая глаза.

Слышу, как парень стаскивает с тумбочки свои сигареты, поднимается с кровати.

Открываю глаза.

В комнате, окутанной ночным мраком, освещенной лишь далёким огнями Лиговского, открывается окно.

Тусклый силуэт Голубина вырисовывается у подоконника. Он на миг освещает свой профиль вспышкой зажигалки и полкуривает сигарету.

Обнажённый торс, растрепанные блондинистые волосы, крепкие руки, тлеющая сигарета — все это сводит с ума.

Вскакиваю с места и подхожу к окну, усаживаясь на подоконник. Из окна тянет приятной питерской прохладой, ветер путает мои волосы и сизый дым его сигареты.

Парень, раздвинув мои ноги, встаёт между них. Задумчиво смотрит в глаза и делает ещё одну тягу, выпуская белые клубы дыма за моё плечо.

Продолжаем молчать, разглядывая лица друг друга. Смелею и провожу рукой по его щеке, оставляя ее там, медленно поглаживая кожу.

Глеб почти мурлычет, когда я касаюсь кончиками пальцев его шеи. Парень выкидывает окурок в окно и руками хватается за мою талию, прижимая к себе.

Теперь я могу чувствовать тепло тела и каждый его изгиб, покрываюсь мурашками. Складываю руки на груди парня и поднимаю глаза, сталкиваюсь с его печальным взглядом, наполненным какой-то болью и обидой.

— Знаешь, я боюсь, что это наше первое и последнее лето, — шепотом вдруг говорю я, неожиданно даже для самой себя.

— Не последнее, — заверяет Глеб, отводит взгляд куда-то вдаль, скользит руками вниз по спине и прижимает к себе.

Провожу ещё раз пальцами по тонкой коже на шее парня и обхватываю руками его крепкие плечи. Обжигаю дыханием шею и припадаю губами. Касаюсь языком и оставляю влажную дорожку.

Глеб шумно выдыхает, закидывая голову назад.

Спускаюсь чуть ниже, оставляю багровый след на выпирающей ключице.

— Блять, — тянет Голубин, проводит рукой по моим волосам и, оттянув их назад, сталкивает нас взглядами.

Парень, не сводя с меня глаз, запускает теплые пальцы под футболку, поглаживает кожу, прижимая ещё сильнее к себе.

Вскоре я остаюсь без футболки, греюсь его касаниями, покрываясь мурашками от холодного ветра.

Глеб замечает это и подхватывает на руки, перемещая нас на кровать. Оказываюсь прижата к матрасу. Обжигаюсь нежным поцелуем Глеба, губы полыхают.

— Не пожалеешь утром? — заботливо спрашивает Голубин, нависая надо мной, и заправляет прядь моих волос за ухо.