Пленники сонных квартир (СИ)

В любом случае просижу дома с родителями, ведь тусовки с друзьями Артёма меня мало интересуют.

— Планов много, — деловито начал Федя с верхней полки и уставился на меня, — для начала надо набухаться, — задумчиво проговорил он, — потом поедем на дачу к Гере, пару ночек пошатаемся по центру, ещё есть идеи?

— Взять томик Чехова и завалиться в кровать на неделю, — отзываюсь я, выражая свое нежелание участвовать в их планах, — полезная вещь — чтение!

— Ты всю молодость так с Чеховым и проведёшь, — фыркает Артём в ответ, поджимая под себя ноги, — не жалко?

— Жалко у пчелки, сам знаешь, — быстро проговариваю я и снова беру в руки телефон, намереваясь обновить страницу Голубина в тысячный раз.

— Интернета нет, — заявляет Федя, замечая мои действия, — а вот реально, Ев, ты чего такая загруженная?

— Я не загруженная, — сразу отмахиваюсь от парня и начинаю перебирать вещи в рюкзаке, чтобы найти тот самый томик Чехова.

— Отрицалу видно сразу, — посмеивается в ответ Айсик.

— Я тебя с мая никак узнать не могу, — включается в разговор Шатохин, — может объяснишь уже?

— Не объясню, — фыркаю я и укладываюсь на свою полку и отворачиваюсь к стене, забросив идею читать или ловить интернет.

Включаю музыку и быстро засыпаю, не смотря на то, что часы показывают только 11 часов ночи.

========== глава, в которой можно вернуться назад в детство ==========

***

Мы вышли из вагона ранним утром, Федя, ещё на перроне, с нами попрощался и ушёл, пообещав зайти вечером.

Артём двинулся к зданию вокзала, я последовала за ним, изредка зевая и потирая глаза.

— Дети! — радостно воскликнула мама, увидев нас в здании городского вокзала, и кинулась обниматься.

Крепкие объятия с родителями, путь домой и вечные распросы о наших делах, новостях и о моей университете.

— Не волнуйся, мам, я её контролирую, — деловито отзывается Тёма с переднего сиденья на мамины переживания о моих оценках.

— Хорошо, — улыбается она, — я так соскучилась за вами, — признается женщина и поглаживает меня по коленке, — ты оторвешься от своего телефона?

— Да, Ев, чего молчишь? — поддерживает отец, не отводя взгляда от дороги.

— Не молчу я, — сразу оживляюсь я, блокирую экран телефона и и устремляю взгляд в окно, — вы лучше расскажите: как ваши дела? — поворачиваюсь к маме с этим вопросом.

— Ой! — отмахивается сразу она, — что мы? Работаем, вечерами дома сидим, иногда на кладбище к Марку ездим, — мама тяжело вздыхает.

К горлу подступает ком, я перевожу взгляд на мелькающие виды пустого города.

Я хорошо помнила Марка. Его лучезарную улыбку, россыпь мелких веснушек на щеках, кристально голубые глаза и взъерошенные темные волосы.

Он погиб, когда мне было 14, и смириться с этим было крайне сложно. Я никак не могла принять то, что он, такой молодой, светлый и самый хороший, так рано распрощался с жизнью.

Не смотря на разницу в 5 лет, нам удавалось чувствовать друг друга, понимать и принимать любыми.

Мне вот-вот должно было исполниться 15, на дворе стоял терпкий, знойный август. Марк обещал провести этот день рождения со мной, но не успел, ведь за 5 дней до него погиб.

Погиб странно. Никто, до сих пор, не был уверен в том, что это был суицид. Никто не был уверен и в умышленной смерти.

Но все это было неважно, хотя признать себе, что Марк умер по своей воле, я никак не могла.

Артём угрюмо повторял то, что это вполне реально, и у него было достаточно проблем.

А я не верила.

Родители молчали, тихо плакали, утешали друг друга и крепко держали за руки.

Я тогда закрылась от всех. Мне казалось, что меня не может понять ни один человек в этой семье. Казалось, что я не смогу пережить эту трагедию в тишине, как родители. Казалось, что я не смогу поверить в самоубийство, как Артём. Казалось, что я, вообще, ничего не смогу теперь.

Жизнь продолжалась. Я постепенно приходила в себя. Старалась отвлечься, не думать. Но наша последняя фотография, сделанная за пару недель до этого, всегда лежала под чехлом телефона.

Она ещё лежит там.

Мои долгие размышления прервал голос отца:

— Дочь, мы приехали уже, ты чего сидишь? — он открыл мою дверь и широко улыбнулся.

Я улыбнулась в ответ и выбралась из салона автомобиля.

А потом следовали долгие разговоры на кухне, обеденный сон в наших старых комнатах, откуда не убрали совершенно ничего, снова разговоры на кухне и попытки Артёма затащить меня с собой на их пьянку.

— Нет, Тём, я никуда не иду! — повторяю вновь я и собираюсь уже закрыть дверь перед носом брата.

— Ева, Артём! — слышу голос мамы из другого конца коридора, вскоре она подходит к нам, — вы что кричите? Поругались?

Да, родители привыкли думать о том, что мы с Артёмом вечно ругаемся как кошка с собакой и терпеть друг друга не можем.

Но эти ссоры давно исчезли, мы, наконец, поняли друг друга, как когда-то понял меня Марк. Раньше мне и не нужен был Артём, ведь Марк прекрасно со всем справлялся, был ближе. Наверное, сыграла свою роль разница в возрасте с Артёмом. Для детей девять лет это довольно большой промежуток времени и мы элементарно друг друга понять не могли.

Теперь поняли.

— Нет, мам, все хорошо, — заверяю я и улыбаюсь уголками губ.