Пленники утопии. Советская Россия глазами американца

О большевистской революции американцы узнали из первых рук – из переведенных и изданных в 1918 г. брошюр Ленина и Троцкого[4]. Книга «Десять дней, которые потрясли мир» (1919) сделала Джона Рида – богемного литератора и предприимчивого репортера, затем социалиста и военного корреспондента в Восточной Европе – звездой мирового масштаба и героем советской пропаганды, удостоенным погребения в Кремлевской стене. Несмотря на охоту на «красных» в последние годы администрации президента Вудро Вильсона, симпатии «активной фракции» американского общества – тех, кто интересовался политикой, обсуждал ее и пытался влиять на нее, – по большей части были на стороне «Новой России», как ее часто называли. Напротив, антибольшевистские книги эмигрантов, например «Социализм против цивилизации» (1920) и «Баланс советизма» (1922) Бориса Бразоля, особой популярностью и доверием не пользовались.

С началом НЭПа и активизацией контактов Советской России со странами Европы интерес американцев к «первому в мире государству рабочих и крестьян» еще более возрос. В конце декабря 1919 г. правительство выслало из США в «красную Россию» две с половиной сотни анархистов и социалистов на пароходе «Буфорд», прозванном «советским ковчегом». В 1923 г. в Москву отправились уже представители Капитолия – сенаторы Роберт Лафоллетт и Уильям Кинг, конгрессмен Гамильтон Фиш. На Красной площади Фиш возложил цветы к могиле Джона Рида – не разделяя его убеждений, он почтил память приятеля, с которым некогда играл в Гарварде в футбол. В том же 1923 г. Америку посетил Сергей Есенин, два года спустя – Владимир Маяковский. Их мнение значило для советских читателей даже больше, чем мнение популярного Лафоллетта – для американских.

В 1922 г. в Москве обосновался корреспондент газеты «Christian Science Monitor» Уильям Генри Чемберлен, за 12 лет работы в СССР проделавший эволюцию от «розового» марксиста до ярого антикоммуниста. Аналогичный путь в те же самые годы прошел Луис Фишер, освещавший события в СССР для леволиберального еженедельника «Nation». Зато руководивший опять-таки в те же годы московским бюро «New York Times» англичанин Уолтер Дюранти писал о советских реалиях с неизменным восторгом. Его очерки, удостоенные в 1932 г. Пулитцеровской премии, возможно, повлияли на решение Франклина Рузвельта официально признать СССР.

За журналистами в Москву потянулись писатели, прежде всего левые. Американским «королем» советского книжного рынка двадцатых и начала тридцатых годов из здравствующих литераторов был Эптон Синклер, активно переписывавшийся с издательствами, писателями и критиками, но так и не приехавший посмотреть собственными глазами на «рождение нового мира» – в отличие от своего героя Ланни Бэдда. В 1927 г. Советский Союз в качестве почетного гостя посетил Теодор Драйзер, соперничавший с Синклером в популярности у советских издателей, а затем затмивший его. Пышный прием и большое путешествие по стране (всего 77 дней) за счет принимающей стороны понравились гостю, который, однако, не счел нужным скрывать негативные стороны увиденного: бюрократическую неразбериху, лень, хамство, бытовые неурядицы и отсутствие гигиены, что особенно травмировало избалованного комфортом визитера. Советская пропаганда могла стерпеть идейные разногласия и даже критику – представитель «старого мира» «заблуждался», «не разобрался», «не понял», – но не изображение культурной и бытовой отсталости «условий человеческого существования». Поэтому книга «Драйзер смотрит на Россию» (1928) на русском языке впервые появилась только через шестьдесят лет.

В том же 1928 г. в Советский Союз приехал Джон Дос Пассос, романами которого «Манхэттен», «1919» и «42-я параллель» в переводах Валентина Стенича зачитывались в тридцатые годы, пока они не попали под запрет из-за «неправильной» позиции автора. Во время гражданской войны в Испании Дос Пассос выступил против «методов ГПУ, применяемых коммунистами», и участвовал в «Комиссии по расследованию обвинений, предъявленных Льву Троцкому на московских процессах», более известной как «Комиссия Дьюи», по фамилии председателя – знаменитого философа и педагога Джона Дьюи. Такое не прощалось.

Это вступление необходимо для понимания контекста, в который предстоит поместить «советский опыт» американского писателя и журналиста Джорджа Сильвестра Вирека (18841962), «приключения мистера Вирека в стране большевиков», если перефразировать название знаменитой эксцентрической комедии Льва Кулешова «Необычайные приключения мистера Веста в стране большевиков» (1924). «Приключения» Вирека были как раз вполне обычными. Но кто вы, мистер Вирек?

2.