Пленники утопии. Советская Россия глазами американца

К середине двадцатых годов Вирек приобрел славу «интервьюера класса люкс». Первым успехом на этом поприще можно считать интервью, которое он взял 20 февраля 1906 г. у «немецкого Мольера», знаменитого драматурга Людвига Фульды, всего через несколько часов после приезда того в Нью-Йорк. Вскоре большая статья о Фульде, основанная на этом интервью, появилась в «New York Times» – успех для молодого литератора даже с поправкой на то, что вместо полной подписи под ней стояли инициалы[22]. Полугодовое пребывание в Европе с сентября 1922 г. по апрель 1923 г. ознаменовало начало нового витка карьеры Джорджа Сильвестра, воплотившегося в книгу «Блики великих» (1930). Вирековские интервью отличаются от того, что мы понимаем под этим словом сегодня. Это не стенографическая запись беседы, в которой отсутствует личность интервьюера, но, напротив, субъективный портрет говорящего, каким его увидел спрашивающий, хотя и с большим количеством закавыченной прямой речи.

В числе собеседников оказались «августейший кузен» экс-кайзер Вильгельм и его сын кронпринц Вильгельм, фельдмаршал Пауль фон Гинденбург, избранный в 1925 г. президентом Германии, генерал Эрих фон Людендорф, канцлер Вильгельм Маркс, президент Рейхсбанка Ялмар Шахт, прозванный «Зигфридом германских финансов», Герхард Гауптман, Герман Кайзерлинг и Артур Шницлер. Коллекция не ограничивалась немцами. Здесь есть бывшие, действующие и будущие главы государств и правительств: Бенито Муссолини, Рэмзи Макдональд, Жорж Клемансо, Аристид Бриан; герои войны: маршалы Фердинанд Фош и Жозеф Жоффр; культовые фигуры эпохи: Бернард Шоу, Зигмунд Фрейд, Альберт Эйнштейн, Генри Форд. Интервью с последними перепечатываются до сих пор. В «Блики» не попало самое знаменитое – на сегодняшний день – вирековское интервью, взятое в 1923 г. в Мюнхене у провинциального националистического агитатора Адольфа Гитлера: автор просто забыл о нем. Среди часто задававшихся вопросов – отношение к большевизму и к Советской России. «За» были Бернард Шоу и Анри Барбюс. «Против» – по разным причинам – не только Гитлер и Муссолини, но и Гауптман и Шницлер.

Особое место среди «великих» занял великий князь Александр Михайлович, внук Николая I и двоюродный дядя Николая II, известный в семье под прозвищем «Сандро». Сейчас его помнят как первого командующего русской военной авиацией и как мемуариста – надежного свидетеля, остроумного и доброжелательного рассказчика. Двухтомные воспоминания великого князя, вышедшие в Париже по-русски в 1933 г., ранее появились в США в английском переводе. Для переговоров об их издании автор в 1929 г. приезжал в Нью-Йорк, и Вирек не упустил возможность поговорить с ним. Желая привлечь внимание прессы и симпатии потенциальных читателей, Александр Михайлович не скупился на комплименты в адрес Соединенных Штатов, однако собеседник сделал акцент на его морально-политических убеждениях и потому назвал интервью «Душа великого князя» (публикуется в настоящем издании).

4.

Первым документированным обращением Вирека к советским вождям является попытка взять интервью в 1923 г. у Троцкого. «Демон революции» был ньюсмейкером мирового масштаба, но к активным действиям Джорджа Сильвестра, возможно, подтолкнула четвертая серия «Современных портретов» его друга, прозаика и публициста Фрэнка Гарриса, готовившаяся тогда к печати. «Всё, что он писал о великих людях своего времени, – утверждал издатель Эмануэль Халдеман-Джулиус, – верно по духу, даже если он вкладывал в их уста собственные слова. Если они не говорили дословно то, что Гаррис приписывал им, то вполне могли сказать. Читая его, вы видите живого человека, пусть даже в картине есть неточности»[23]. В книгу Гарриса вошли очерки «Отто Кан и Лев Троцкий» (нью-йоркский банкир немецко-еврейского происхождения Кан был знакомым Вирека и давал ему советы – не вполне удачно – относительно инвестиций) и «Русские делегаты в Генуе», перевод которых впервые публикуется в настоящем издании.

В «Бликах великих» несомненно влияние «Современных портретов», поскольку это тоже «портреты», основанные на личных впечатлениях автора. «Портретист» обещал включить Вирека в свою галерею, но не сдержал обещание. Зато Джордж Сильвестр поместил Гарриса в общество знаменитейших людей эпохи, хотя его репутация, и так не блестящая, была к тому времени окончательно погублена скандальной автобиографией «Моя жизнь и любови».