Пленники земли

Ни минуты не колеблясь, я сел в шитик, чтобы плыть на ту сторону. Неожиданно в лодку тяжело спрыгнул грузный Сергей Антонович. Ангарец налег на весла. Эвенк перестал стрелять и стал спускаться к реке.

Шитик с разбегу почти наполовину выскочил на камни.

Баё, баё! — закричал эвенк. — Скорей, баё! Времени бирда хок. Совсем нету. Шаманша помирает. Велела тебя привести. Что-то говорить хочет.

Впервые со времени нашей ссоры с Сергеем Антоновичем мы посмотрели друг на друга

Через минуту лось мчал нас по первому снегу, между обрывистым берегом и золотисто-серой стеной тайги.

Когда-то я слышал, что лоси бегают со скоростью восьмидесяти километров в час. Но ощущать это самому, судорожно держась за сани, чтобы не вылететь… Видеть проносящиеся, слитые в мутную стену пожелтевшие лиственницы… Щуриться от летящего в глаза снега… Нет, я не могу вам передать ощущения этой необыкновенной гонки по тайге! Эвенк неистовствовал. Он погонял сохатого диким криком и свистом. Комья снега били в лицо, словно была пурга. От ураганного ветра прихватывало то одну, то другую щеку.

Вот и стойбище. Я протираю запорошенные глаза. Очки разбиты во время дикой гонки.

Толпа эвенков ждет нас. Впереди старик Хурхангырь.

Скорее, скорей, баё! Времени совсем мало! — По щекам его одна за другой катятся крупные слезы.

Бежим к чуму. Женщины расступаются перед нами.

В чуме светло. Трещат смолистые факелы. Посредине, на каком-то подобии стола или высокого ложа распростерто чье-то тело.

Невольно я вздрогнул и схватил Сергея Антоновича за руку. Окаменевшая в предсмертном величии, перед нами, почти не прикрытая, лежала прекрасная статуя, словно отлитая из чугуна. Незнакомые пропорции смолисто-черного лица были неожиданны и ни с чем не сравнимы. Да и сравнишь ли красоту скалы из дикого черного камня с величественной красотой греческого храма!

Мужественная энергия и затаенная горечь создали изгиб этих с болью сжатых женственных губ. В напряженном усилии поднялись у тонкой переносицы строгие брови. Странные выпуклости надбровных дуг делали застывшее лицо чужим, незнакомым, никогда не встречавшимся.

Рассыпанные по плечам волосы отливали одновременно и медью и серебром.

Неужели умерла?

Сергей Антонович наклонился, стал слушать сердце.

Не бьется, — испуганно сказал он.

Ресницы черной богини вздрогнули. Сергей Антонович отскочил.

У нее сердце в-в-в правой стороне! — прошептал он.

Вокруг стояли склонившиеся старухи. Одна из них подошла к нам.

Баё, она уже не будет говорить. Помирать будет. Передать велела. Лететь на утреннюю звезду будешь, обязательно с собой возьми…

Старушка заплакала.

Черная статуя лежала неподвижно, словно и в самом деле была отлита из чугуна.

Мы тихо вышли из чума. Надо было уезжать. Ледостав мог сковать реку, гидроплану — не подняться в воздух. Ну вот… и я здесь.

Физик кончил. Он встал и, видимо в волнении, прошелся по комнате.

Она умерла? — нерешительно спросил я.

Я вернусь, обязательно вернусь еще раз в тайгу, — сказал мой посетитель, — и может быть… увижу ее.

К его гипотезе об атомном взрыве метеорита мы уже дописали несколько фраз, когда в комнату вошел тоже обросший бородой Сергей Антонович.

— Опубликовали мою гипотезу о чернокожей? — спросил он, даже не здороваясь от волнения.

Вместо ответа я протянул ему страницу, на которой я начал писать под диктовку физика. Ошеломленный Сергей Антонович несколько минут сидел молча, не выпуская из рук бумажки. Потом встал, попросил у меня свою статью и методически разорвал ее на аккуратные мелкие кусочки.

Я еще раз перечитал добавление к гипотезе физика:

«Не исключена возможность, что взрыв произошел не в урановом метеорите, а в межпланетном корабле, использовавшем атомную энергию. Приземлившиеся в верховьях Подкаменной Тунгуски путешественники могли разойтись для обследования окружающей тайги, когда с их кораблем произошла какая-то авария. Подброшенный на высоту трехсот пятидесяти метров, он взорвался. При этом реакция постепенного выделения атомной энергии перешла в реакцию мгновенного распада урана или другого радиоактивного топлива, имевшегося на корабле в количестве, достаточном для его возвращения на неизвестную планету».

Из глубины вселенной

Борис Ляпунов

Рис. Г. Балашова

Полет подходит к концу

Уже много времени прошло с тех пор, как корабль покинул свою планету и взял курс на далекую звездочку.

Теперь это уже не звездочка. Солнце светит путешественникам. Все ближе видны его спутники. Разведчики Вселенной пролетят около них, чтобы увидеть то, чего никто из них никогда не видел. У одной из планет оказалась атмосфера — она вся в белой пелене облаков. Есть, по-видимому, атмосфера и у другой из планет — она покрыта голубоватой дымкой, как вуалью, скрывающей ее лицо.

Трудно разглядеть, что за этой вуалью, — она изменчива. По ней плывут облака. Но вот в просвете мелькнуло что-то ослепительно яркое. Что это? Море, отражающее яркие лучи солнца? Или, быть может, снежные вершины высоких гор?..

Внезапный удар потряс корабль.