Пленница

— Ты забываешь, рыцарь Синего флага, что со мной полторы тысячи бойцов. Пока я тут развлекаюсь, они на улице между стен давятся. Если я буду здесь, в тепле, а не там, с ними, они могут этого не понять.

— «И добычу, и невзгоду рыцарь должен делить со своими воинами», — продекламировал Закия. — Я передам ваши извинения князю.

* * *

Подаренный Посланнику дом был не то глиняным, не то деревянным: каркас из прочных вертикальных и горизонтальных балок, в образовавшиеся пересечениями квадраты вставлены более тонкие, скрепленные крест-накрест доски, а все остальное пространство плотно забито какой-то грязью и оштукатурено. Впрочем, не смотря на оригинальность методики возведения стен, здание выглядело опрятно, даже симпатично — четкий геометрический рисунок деревянной основы на белом фоне.

Хотя дом считался двухэтажным, в нем имелся обширнейший подвал пятиметровой глубины, разделенный продольными перекрытиями на три секции, обширный сухой чердак под островерхой крышей разделенный на две горизонтальные части и, собственно, сами жилые этажи. Первый — на уровне трех метров над землей.

— У вас налоги за количество этажей берут? — поинтересовался Найл.

— Да, — кивнул сенешаль.

— Тогда все понятно.

На улицу выходили окна трех маленьких конурок — видимо, помещений для прислуги, а господские комнаты смотрели во двор. Не очень обширный, где-то десять на десять метров. Тут имелось еще несколько построек: продуктовый лабаз — сарайчик на сваях, с резными, свободными для вентиляции стенами, сарай вкопанный в землю — видимо, вход в погреб, и сарай просто стоящий на земле — то ли курятник, то ли крольчатник. Еще вдоль стен стояло несколько широких вазонов с цветами, а под окнами спальни был разбит широкий газон.

— Раз уж мы решили держать здесь детей, — сказал правитель, — нужно привезти и посадить хотя бы десяток деревьев-падальщиков.

— Не вырастут, — покачал головой сенешаль. В городе ничего не растет.

— Вырастут, — пообещал Найл. — Им земля нужна только как опора. Все остальное они другим путем получают.

— Как скажете, господин, — пожал плечами северянин, всем своим видом показывая, что его дело предупредить…

— Ну-с, Райя, располагайся, — повернулся правитель к бывшей хозяйке солеварни. — У тебя у единственной некоторый опыт торговли есть. Дальше придется учиться на ходу. Обживайся. Шабр оставит несколько смертоносцев, умеющих обращаться с малютками. Твое дело малышей покупать и отдавать им. Два десятка пауков уже рыскали по новым владениям Посланника Богини, пытаясь прикинуть, как наиболее рациональным образом устроить филиал острова детей.

— В дома призрения пойдете? — отвлек их от приятных хлопот сенешаль.

— Да, — спохватился Найл. — Шабр, свои советы дашь потом, у нас есть еще дела.

Втроем они еще раз пересекли весь город. Приюты располагались на самом берегу озера, но тем не менее от них разило вонью еще сильнее, чем от городских кварталов. Еще издалека правитель увидел, что перед каждым из стоящих бок о бок трех бараков сидит на цепи по ребенку лет пяти-семи.

— Это еще зачем?

— Что бы люди добрые милостыню подавали, — пожал плечами сенешаль. Если старших сажать, подают меньше. Совсем малые на цепи мрут, жалко. И без цепи нельзя: они ведь недоумки. Убредут куда, потом и не найдешь. Вы, господин, знайте, я вас обманывать не собираюсь. Здесь только полудурки собраны, ни на что негодные. Выбирать не из кого.

— Да, хорошо, — кивнул Найл, открывая дверь. Я помню.

В лицо упруго, словно ударили подушкой, дохнул смрад. Правитель понимал, что держат под крышей и кормят этих бесполезных существ только из милости, но все-таки… Дом делился на несколько обширных комнат, вдоль стен в два яруса стояли деревянные топчаны. Вот, пожалуй, и все, чем снабдили подростков. Обитателей здесь ютилось явно в несколько раз больше, чем имелось топчанов. Где и как они спали — составляло неразрешимую загадку. На полу лежал слой влажной грязи толщиной в два пальца. В ней ползала всякая малышня, поднимая какие-то козявки, разглядывая, суя в рот. Если их до сих пор не затоптали более старшие обитатели приюта, то только потому, что в большинстве своем они просто сидели на полу или на топчанах, тупо смотря перед собой или сосредоточенно ковыряясь пальцами в носу. Над всеми витало ощущение хронического голода.

Найл почувствовал тошноту и отвернулся.