Пленница

Капитан был готов наброситься на десятника и растерзать его.

Валдез подошел. Он задержался возле Ксавье, презрительно посмотрел ему в глаза, а потом равнодушно взглянул на мертвеца и брезгливо потыкал труп ногой.

Блэкуэл боролся с собою, сжимая кулаки. Он должен быть примером своим людям. Он должен потопить «Жемчужину». Он должен держать себя в руках. Он должен устроить побег.

Валдез снова посмотрел на Ксавье и захохотал. А потом отвернулся и выкрикнул приказ. Двое турок мигом схватили труп за ноги и поволокли прочь. Ксавье увидел, что его бросили в яму, ставшую братской могилой для многих несчастных.

Новое надругательство. Ни похорон, ни могилы — только адский труд.

— Давай-давай к остальным, — пробурчал Валдез на ломаном английском. Черные глазки возбужденно поблескивали. Блэкуэлл понимал, что мерзавец провоцирует его.

Он молча повернулся и пошел к остальным.

Алекс с Мурадом добрались до каменоломни около полудня. Теперь они были не только бедуинами, но и тащили за собой пару навьюченных ишаков, которых прикупил Мурад. Они остановились у самого входа в карьер, где копошились рабы. С этого места пленнице было видно, как сотня несчастных надрывается, стараясь взвалить на волокушу огромную известняковую скалу. Алекс никогда не была в каменоломне и едва не лишилась чувств от этого зрелища.

— О Господи! — только и смогла прошептать она.

При виде изможденных людей самых разных национальностей, вынужденных работать с непокрытой головой, в жалких лохмотьях под обжигающим солнцем, у бедняжки сжалось сердце. Кусок скалы обмотали длинными канатами. Десятки рабов тянули за четыре конца, другие подпирали глыбу буквально своими телами — и казалось, сдвинуть ее с места невозможно. Хуже того, до зубов вооруженные охранники не выпускали из рук бичи и погоняли рабов, как скотину. То и дело кто-то из несчастных вскрикивал от боли, получив удар по спине или ногам.

Для Алекс такое зрелище было невыносимым. Лицо ее стало мокрым от слез.

— Все, возвращаемся домой! — Мурад схватил ее за локоть.

Но Алекс оттолкнула его руку. Сжимая кулаки, обливаясь холодным потом, она следила за тем, как огромная глыба словно нехотя приподнялась и повисла над краем волокуши. Завопили турки, и приподнятый край тут же подперли кусками дерева. Рабы попадали наземь, чем-то напоминая мертвых насекомых.

Алекс нашла руку Мурада.

— Это бесчеловечно, — прошептала она. — От несчастных и так остались кожа да кости! А эта жуткая жара — и ни клочка тени, ни капли воды — ничего! Не понимаю, как так можно!

Мурад слегка привлек ее к себе.

— Я же говорил, что тебе нечего здесь делать. Пожалуйста, Алекс, пойдем домой. Ты ничего не добьешься, глядя на этих несчастных!

— А где Ксавье?

— Не знаю. Пойдем, Алекс! — Мурад повернулся и окликнул госпожу: — Алекс?

Она проглотила комок в горле. Прикрываясь от солнца рукой, она пристально всматривалась в отдыхавших рабов. Где же Блэкуэлл? Он должен быть там, внизу, он тоже изнемогает от непосильного труда, а она не в состоянии помочь! Она облизала пересохшие губы. Пора смириться с неизбежным. И пора что-то предпринять. Она должна пойти к Джебалю. Он сможет помочь. Блэкуэллу не место в этой ужасной каменоломне. Вероятно, ей больше ничего не остается, как пустить в ход все возможные женские уловки, чтобы улестить мужа. Да, иного выхода нет. И прошлой ночью следовало отдаться Джебалю, а не пить сонное зелье и валяться бесчувственной. Теперь-то Алекс это понимала. Вот только как ухитриться уговорить Джебаля и не возбудить в нем подозрений? И неужели в самом деле нет иного выхода?..

Турок выкрикнул команду. Рабы со стонами начали подниматься. И тут она увидела его.

Он возвышался над толпой.

Забыв обо всем на свете, Алекс рванулась вперед. Мурад испуганно вскрикнул и бросился следом, дергая за поводья упиравшихся ишаков. Алекс побежала, размахивая полами бурнуса, спотыкаясь на неровной дороге. Проскочив мимо двух турецких часовых, она остановилась как вкопанная, не удержав испуганного хриплого возгласа.

Теперь, когда она оказалась достаточно близко, стало видно, что спина Блэкуэлла исхлестана бичом и превратилась в ужасную кровавую кашу.

Его голова резко дернулась от пронзительного женского крика. Блэкуэлл увидел ее, и краска мигом сбежала с его лица.

Их взгляды встретились.

Он узнал ее. Алекс плакала в голос. У нее было такое чувство, будто кто-то вырвал из груди сердце. Она так хотела подбежать к нему! Она так хотела обнять его, утешить, исцелить ужасные раны!

И тут она поняла, что взгляд его пылает, но не от радости. В чем дело? Сзади ее схватил за руку Мурад.

— Тебе нечего здесь делать, — рявкнул он, — мы возвращаемся во дворец!

Алекс понимала, что Мурад прав. Оставаться здесь, быть свидетельницей столь бесчеловечных унижений и пыток было опасно, ибо она не доверяла себе. Ее оплошность могла погубить их всех.