Пленница

Мы ехали около двадцати минут. Нас повели в здание, долго вели по длинным коридорам. Или они казались длинными, потому что я шла, спотыкаясь на каждом шагу? Мы поднялись куда наверх и, наконец, остановились. Мешок с головы стянули одним резким движением. В помещение было темно. В узком коридоре не было окон. Я увидела лишь две открытые двери, расположенные довольно близко друг к другу.

– Ваши комнаты. Обустраивайтесь, – Мария вновь улыбнулась своей ехидной улыбкой.

Я вошла в маленькую комнатку. В углу стояла небольшая кровать. Рядом с ним стол. В другом углу (боже мой!) были раковина и унитаз. На потолке было окно. Да это же тюрьма! В двери не хватало маленького окошечка, чтобы подавать еду.

“Думаешь, здесь кормят?”

– Лицом к стене. Запоминай: пока не услышишь, как закроется дверь, ты не шевелишься. Поняла?

Я кивнула.

– Поняла?

– Да.

Какая дрянь! Руки так и чешутся.

“Успокойся, надо все обдумать. Второго шанса не будет”.

– Поешь и ложись спать. Завтра приведешь себя в порядок.

– Зачем?

– Без лишних вопросов. Я говорю, ты делаешь.

– А если не сделаю?

– Куда ты денешься?

Кто-то вошел в комнату и оставил на столе поднос с едой. Живот тут же заурчал. Я не ела с самого утра.

Мария сняла с меня наручники и вышла из комнаты. Щелкнул замок.

Я взяла поднос со стола, села на кровать, укрылась одеялом и принялась за еду. А они ничего не пожалели. Пленных кормят теплым супом с хлебом, еще и горячий чай. Неужели дела здесь и вправду лучше, чем за стеной? Я усмехнулась. Эти идиоты выстроили трехметровую стену с колючей проволокой сверху вокруг своего поселения, будто кто-то по своей воле решится сюда прийти.

“А как же ты?”

Нет, я не собиралась лезь в это осиное гнездо. Все пошло не по плану.

Я доела, легла на кровать и уставилась в окно. Солнце уже село. Небо было тёмно-синим. Нужно поспать. Я закрыла глаза, рука потянулась к шее. Вот дерьмо. Крестик сняли вместе со всеми вещами. Я так часто теребила его пальцами, что запомнила каждую царапину и изъяны на нем. Маленький крестик на черной тонкой веревочке – это все, что осталось от родителей. А теперь нет и его. На глаза навернулись слезы. Боль окутала сердце, стало тяжело дышать, к горлу подступила тошнота. Пустота внутри медленно разрасталась, она просто разъедала меня. Нельзя ей поддаваться, я ведь не одна. Надо найти Филиппа. Он жив, я знаю. Должен быть жив, иначе я этого не вынесу. Где же ты, Фил?

Я медленно проваливаюсь в сон. Передо мной возникает образ Марии, которой я все-таки врезала. Эми при этом весело хлопала в ладоши.

Глава 2

– Крошка моя, будь сильной, – мама улыбается, но из ее глаз идут слезы. Хватка ее рук слабеет. Жизнь покидала ее. Она знает, что это конец, но продолжает улыбаться. – Люблю тебя.

Я открываю глаза. Опять кошмары. Или воспоминания? Подобные сны снились так часто, что я уже не помнила, что правда, а что игра воображения. В любом случае, я заставляла себя об этом не думать.

В комнате еще темно. Я поворачиваюсь на бок и врезаюсь головой в стену.

– Блять, – несколько секунд сильная боль не отпускает меня.

Дурацкая комната. Что я вообще здесь делаю?

– Софи?

Я задерживаю дыхание, прислушиваюсь к тишине вокруг. Мне послышалось или кто-то звал меня по имени?

– Софи, ты слышишь?

Не почудилось.

– Эми? – я встаю на колени и прижимаюсь всем телом к прохладной стене.

– Да. Слава богу, это ты, – в ее голосе слышны нотки облегчения. – Слушай, Софи. Не стоило тебе это делать.

– Делать что?

– Пытаться спасти меня.

– Ты так говоришь “спасибо”?

У меня вырывается нервный смешок. Она же это не серьезно?

– Я была бы мертва, но а ты – на свободе.

– С твоей кровью на руках?

Эми невесело смеется.

– Я не говорю, что это правильно. Я бы сама не смогла так поступить. Но это было бы разумнее, – последние слова она добавила после некоторой паузы.

– Уже поздно об этом думать, – я вздохнула. Бросить человека на произвол судьбы, чтобы спасти свою задницу? Не так меня воспитывали.

– У нас есть дела поважнее.

– Например решить, как свалить отсюда?

–Именно, – говорю я, кажется, слишком громко.

За дверью тут же послышался шорох.

– Кажется, нас услышали, – голос Эми был еле слышен.

– Черт, извини. Тогда поговорим потом, – я говорила так же тихо.

– Ладно, я попытаюсь поспать.

Я повалилась на кровать и укрылась одеялом. Хоть какая-то хорошая новость: я могла говорить с Эми. Я не сойду с ума от одиночества. У меня есть подруга.

С такими позитивными (если можно так сказать) мыслями я снова засыпаю.

Я проснулась от какого-то звука. Когда я открываю глаза, я вижу, как в комнату заходит женщина с подносом в руках. Вчера заходила тоже она. Маленький рост, седые волосы, усталый вид. Справится с ней будет легко. Уверена, в кармане у нее припрятан нож или пистолет. Все равно не сложно. Удивительно, почему они так несерьезно отнеслись к “обслуживающему персоналу”. Они же не так глупы, чтобы не видеть в нас угрозу? Вывод напрашивается сам собой: за этой дверью не спасение, а опасность.

– А вы здесь неплохо живете. Отбираете все у людей за стеной, а сами зажрались так, что устраиваете ресторан для заключенных.