Пленница

Поесть она решила плотно, чтобы уже не думать о еде до вечера. Когда она, руководствуясь жестами Тути и информацией, почерпнутой от Пети, вернулась в свое бунгало, ей принесли туда поднос, на котором лежали лепешки Фуфу из кукурузной муки, курица, тушенная с помидорами на, о ужас, пальмовом масле, и странный овощ, называемый маниок. По вкусу он оказался совершенно пресным и напоминал пластилин. К еде прилагался также стакан свежевыжатого мангового сока, очень вкусного, и порезанный на кусочки ананас.

Вначале Натка ела осторожно, потому что уж больно непривычен был вкус манзанийской еды, но голод взял свое, да и принесенные ей блюда оказались вполне съедобными, а фрукты так и просто вкуснейшими. Также на подносе стояла бутылочка питьевой воды, видимо, полагавшаяся постояльцам ежедневно. Воду Натка отставила в сторону, потому что она явно была здесь ценностью. Не пить же воду из-под крана в Африке, да и не было в ее распоряжении никакого крана.

Машина, на которой они вчера приехали в отель, появилась на площадке перед бунгало без пяти два. Натка взяла пляжную сумку, в которую успела сложить все необходимое, и вышла к машине, где уже толпились Петя и Паша со своим отцом Геннадием, а также Надя и Дима.

— Добрый день, а Вера где же? — спросила вежливая Натка.

— Не хочет злоупотреблять солнцем, — ответил Геннадий. — На пляже зонтиков нет, в тени спрятаться не получится, вот она и боится обгореть. А мальчишки ноют, им купаться хочется, так что вот, сопровождаю их на пляж.

Так, значит, пляж, на который их везут, совершенно не оборудован. Признаться, Натка ожидала чего-то подобного. Ух, какие отзывы она оставит в интернете про отправившую ее в Манзанию турфирму. Разгромные, вот какие. Через двадцать минут езды по жуткой раздолбанной дороге машина привезла их на побережье, и глазам Натки наконец-то открылась та дивная картина, ради которой она и отправилась в Манзанию.

Неширокая прибрежная полоса песка была белой-белой, словно пляж, на который их привезли, оказался альбиносом. Такой белый песок Натка видела только один раз в жизни — в песочных часах, стоявших на столе шефа ее сестры Лены, председателя Таганского суда Плевакина.

Часы эти Анатолий Эммануилович привез из какой-то заграничной командировки еще в середине девяностых, и когда Натка их увидела, то была поражена тем, какой мелкий и очень белый песок в них насыпан. И вот сейчас по точно такому же песку ей предстояло ступать. Она скинула вьетнамки и погрузила ступни в теплую, но не обжигающую белую пыль. Ощущение было приятным.

— Этот песок такой жирный. Я с утра на нем посидела, так потом в душе еле смогла отмыться, — шепнула ей подошедшая поближе Надя. — Такое чувство, что он намертво въедается в кожу, волосы, да и вообще везде. Если вы понимаете, о чем я.

Натка понимала и на всякий случай решила, что на песке сидеть не будет. Лежаков на пляже не было, ни одного. И она порадовалась, что захватила с собой из дома, кроме пляжного полотенца, еще и тоненькую подстилку-циновку, купленную сто лет назад на одном из испанских курортов. В Испанию ее тогда свозил один из бывших ухажеров, вскоре бесследно пропавший в вихре жизненных обстоятельств, а циновка осталась и многократно выручала Натку во время поездок на море или подмосковные водоемы.

Она аккуратно расстелила ее на песке, прижала сумкой, на всякий случай, чтобы не улетела, стащила свое платье-футболку, покрепче натянула на голову панаму, которую прихватила, чтобы африканское солнце не напекло голову, и подошла к кромке воды. Океан лежал перед ней, словно собака, удобно развалившаяся у самых хозяйкиных ног. Собака была большая, теплая, дружелюбная и лохматая. Топорщащиеся гребешки волн походили на вздыбившуюся и немного свалявшуюся шерсть, которую хотелось погладить. Натка присела и коснулась набежавшей волны рукой. Ей показалось, или собака лизнула ее ладонь?

— А мы купаться, — на бегу сообщил Петя, врезался в расступившуюся перед ним воду, тут же его обогнал младший брат, и мальчишки, хохоча и отплевываясь от попадающей в рот воды, поплыли вдоль берега, сопровождаемые внимательным взглядом отца.

Натка блаженно зажмурилась, вошла в теплую воду, дождалась, пока она дойдет до талии, после чего легла на волну и поплыла, покоряя океан. Божечки, хорошо-то как, как же она об этом мечтала! Плавала она долго, наверное, не меньше часа. Отсюда, из океана, и длительный перелет, и не очень комфортные условия казались чем-то совершенно несущественным. В конце концов, кровать удобная, белье чистое, еда съедобная, а то, что мыться нужно на улице, и унитаз в бунгало ширмочкой отделен, так это же пустяки и полная ерунда. Зато море-океан какой! И песочек, и солнце, и погода. В начале-то января.

Натка подумала о том, что в этом раю ей предстоит провести еще целую неделю, и настроение у нее еще улучшилось. Вот вернется с пляжа, заберет у Тути зарядившийся телефон, позвонит Таганцеву, убедится, что у детей все хорошо, расскажет, какой классный океан, чтобы Костя за нее порадовался, и совсем станет хорошо. Просто замечательно.