Пленница

— Как вариант на крайний случай годится, — сказала я. — Но вообще-то я надеюсь, что он не понадобится. Моя задача полностью оправдать свою сестру, а значит, и Молевых-старших, и если у меня это получится, то оформление опеки не понадобится вовсе.

— Ваш план хорош, — признал Караванов. — Признаться, я поражен, насколько глубоко вы вгрызлись в манзанийское законодательство, да еще в столь короткий срок. Вам нужна еще какая-то помощь?

— Вы привезли деньги? Без них ничего не получится.

— Да, конечно. Сегодня утром на наши счета поступила сумма, переведенная господином Мироновым, и по дороге сюда я даже успел перевести ее в маны. Негоже в суде говорить о валюте, ввоз которой на территорию страны запрещен. Мы с вами, Елена, государевы люди, а потому всегда соблюдаем закон до последней буквы.

Я вспомнила, как покупала липовые справки и оформляла визы задним числом, а также платила взятку за то, чтобы пообщаться с Петей и Пашей, и покраснела. Караванов, видя мое смущение, засмеялся. Тем не менее я согласно кивнула.

— Елена, наш уважаемый хозяин дома прав. Жизнь в Манзании, да и в целом в Африке, имеет свои особенности, к которым нужно относиться философски. Я убежден, что вам не в чем себя упрекнуть.

Обговорив детали завтрашних действий, мы перешли к другим темам. Меня интересовала Африка, о которой я ничего, признаться, не знала, и оба моих собеседника, оказавшихся прекрасными рассказчиками, наперебой вводили меня в курс дела. Растения и животные, география и история, политика и экономика, сходство и различия разных стран Африканского континента проносились перед моими глазами, словно в калейдоскопе. Эти двое действительно любили Африку, и мне оставалось только завидовать, с какой страстью они относятся к своей жизни здесь.

Пожалуй, в другое время и в другой обстановке я бы согласилась познакомиться с этим удивительным континентом поближе. Если не относиться к жизни так поверхностно, как моя младшая сестра, а планировать путешествие заранее, собрав всю необходимую информацию и проконсультировавшись со знающими людьми, то нежелательных приключений можно избежать, зато впечатлений, океана, солнца и вкусной экзотической еды получить на полную катушку. Пожалуй, надо будет обсудить с Мироновым такую возможность.

Караванов оставался ночевать у Сэма, любезно выделившего комнату еще одному гостю. В конце ужина я оставила мужчин со стаканами виски в руках сидеть в саду, а сама, извинившись, прошла в свою комнату, чтобы хорошенечко выспаться перед завтрашним испытанием. Я легла в постель, выключила свет бра у кровати и в этот момент отчетливо поняла, что все будет хорошо.

* * *

Одиннадцатого января Натка проснулась с тягостным чувством уныния. Вообще-то она всегда была оптимисткой, у которой даже молоко скисало только для того, чтобы получился творог. В любых самых сложных ситуациях она не падала духом, но сегодня утром настроение отчего-то валялось на уровне плинтуса, которого в ее железной клетке, разумеется, не имелось. Вот и настроения тоже не было. Совсем.

Заглянувшая к ним вчера Сильвия, пугливо озираясь на остальных охранников, рассказала о том, что материалы дела Елене Кузнецовой официально оглашены на русском языке, а профессиональный уровень переводчика подтверждается оформленной лицензией. Российский консул должен был приехать к вечеру, тоже вчерашнему, а потому следующее заседание суда было официально назначено на сегодня, на девять часов утра, и переносу более не подлежало. Признаться, Натка не очень понимала, хорошо это или плохо.

Так или иначе, одиннадцатого января все должно было наконец решиться, и оставалось только верить, что выцарапанные у судьи Магути два дня промедления что-то дали Лене. Натке они не помогли ни капельки. Вот уже неделю она не мылась, а потому тело казалось липким и каким-то чужим. Она привыкла заботиться о своей внешности, ценила чувство свежести, тратила немалые деньги на кремы и молочко для тела, не говоря уже о пластической операции, той самой, последствия которой так раздражали толстую Нандо-Ландо.

Натке казалось, что она покрывается коростой, которая прирастает к коже, и отодрать ее будет невозможно, сколько ни стой под горячим душем и ни три кожу пахучими скрабами. Волосы, сбившиеся в жирный колтун, свисали вдоль щек неопрятными сосульками, и Натка то и дело завязывала их узлом, который из-за отсутствия резинки не держался, а спустя короткое время распадался снова, оставляя неприятное ощущение на щеках и шее.

На душе тоже было липко и гадостно. Сегодня она должна была лететь домой после прекрасного, полного отличных впечатлений отпуска, но, как бы ни сложился сегодняшний день, самолет точно улетит без нее.

А дома Таганцев с детьми с ума сходят, до конца не зная, что с ней. Ленка их, скорее всего, держит в курсе, но вряд ли рассказывает всю правду. Как там они без нее? Она старалась гнать от себя эти мысли, чтобы совсем не впасть в уныние.