Пленница

Наступил день, когда в доме должна была появиться мисс Фелисити Уиллз, племянница профессора Уиллза. Ей предстояло стать моей гувернанткой и взять на себя обучение меня элементарным наукам до тех пор, пока не решится вопрос о том, как со мной поступить в дальнейшем.

Я услыхала, как к дому подъехал извозчик. Няня Поллок, миссис Харлоу, Дот, Мег, Эмили и я прильнули к окну детской.

Я увидела, как она вышла из экипажа. Извозчик поднёс её чемоданы к парадному. Вид у молодой девушки был беспомощный. В ней не было решительно ничего страшного.

— Безобидная пичужка, — тут же оценила няня.

— Не торопитесь с выводами, — предостерегающе молвила миссис Харлоу, не желавшая расставаться со своими пессимистическими ожиданиями. — Я вам сколько раз говорила: по наружности судить нельзя.

Мы ожидали вызова в гостиную, и наконец он последовал. Няня надела на меня чистенькое платье и тщательно причесала.

— Не забудь, — отвечать надо смело. Не бойся их, — наставляла она меня. — Всё у тебя в порядке, поняла? И няня тебя любит.

Я горячо её поцеловала и направилась в гостиную, где меня ждали родители и мисс Фелисити Уиллз.

— А! Розетта! — приветствовала меня мама. Наверное, она узнала меня потому, что ожидала моего появления. — Вот твоя гувернантка, мисс Фелисити Уиллз. Мисс Уиллз, это наша дочь Розетта.

Фелисити подошла ко мне, и мне кажется, я полюбила её с этой самой минуты. Она была изящная и хорошенькая как картинка, которую я где-то видела. Взяв обе мои руки в свои, она приветливо мне улыбнулась. Я улыбнулась в ответ.

— Боюсь, вам придётся иметь дело с непаханной целиной, мисс Уиллз, — сказала моя мать. — Розетту пока ещё ничему не учили.

— Я уверена, что она успела сама многое узнать, — ответила мисс Уиллз.

Мать недоумённо пожала плечами.

— Розетта может показать вам классную комнату, — вставил отец.

— Прекрасная мысль! — отозвалась мисс Уиллз и с улыбкой повернулась ко мне.

Самое страшное осталось позади. Мы покинули гостиную вместе.

— Это на самой верхотуре, — объяснила я.

— Да, классные комнаты часто помещают на самом верху дома. Наверное, чтобы никто нам не мешал. Надеюсь, мы с тобой поладим, я твоя первая гувернантка? — Я кивнула. — Хочешь, признаюсь тебе кое в чём? — продолжала Фелисити. — Ты моя первая ученица. Так что мы обе начинающие.

Эти слова сразу же установили между нами дружеские отношения. Я чувствовала себя гораздо счастливее, чем поутру, когда моей первой мыслью после пробуждения было: сегодня приезжает гувернантка. Я представляла себе сердитую старуху, а передо мной была хорошенькая молодая женщина. Вряд ли ей было больше семнадцати, и она уже успела признаться, что никогда раньше никого не учила.

Это был приятный сюрприз. Я знала, что мне с ней будет хорошо.

* * *

В жизни моей открылись новые горизонты. Для меня было большой радостью убедиться в том, что я не так невежественна, как опасалась.

Каким-то образом с помощью мистера Долланда я сама научилась читать. Я с интересом разглядывала иллюстрации в Библии и очень любила его пояснения к ним, которые он давал с надлежащим драматическим эффектом. Рахиль у колодца, Адам и Ева, изгоняемые из райского сада и оглядывающиеся на ангела с пламенным мечом, Иоанн Креститель, проповедующий, стоя в воде… Кроме того, я, конечно, слышала в исполнении мистера Долланда знаменитую речь Генриха У перед взятием Харфлёр и могла цитировать её наизусть так же, как и отрывки из монолога «Быть или не быть?» Не зря ведь мистер Долланд часто выступал перед нами в роли Гамлета.

Мисс Уиллз была от меня в восторге, и мы с самого начала стали друзьями.

Правда, мои кухонные приятели поначалу проявляли к ней некоторую враждебность. Но Фелисити — я вскоре стала называть её просто по имени, когда мы оставались одни — была столь снисходительна, и ей настолько было чуждо высокомерие, которого опасалась миссис Харлоу, что она быстро сломала барьер между кухней и теми, кто, по словам миссис Харлоу, считали-де себя «выше других». Носить еду ей в комнату на подносе очень скоро перестали, и Фелисити делила трапезу со всеми нами за кухонным столом.

Конечно, в хорошо организованном доме такого никогда бы не потерпели. Но тот факт, что мои родители жили в далёком от будничных забот мире науки, имел свои преимущества — он давал свободу. И как же все мы наслаждались ею! Когда я оглядываюсь на своё детство, которое многие бы назвали беспризорным, я испытываю самые радостные чувства. Такого чудесного детства, полного любви и заботы со стороны окружающих, можно только пожелать любому ребёнку. Впрочем, пока эта пора длится, конечно, не сознаёшь, сколь она хороша. Понимание приходит лишь после того, как счастливое время миновало.

Учиться у Фелисити было сплошным удовольствием. Мы занимались каждое утро. Она умела сделать всякий предмет необыкновенно интересным, стараясь создать у меня впечатление, что мы вместе узнаём что-то новое. Если она что-то не знала, она никогда этого не скрывала, а откровенно отвечала на мой вопрос:

— Это мне надо будет посмотреть в справочнике.