Пленница

Потом я стала корить себя. Какая польза в том, что я просто посмотрю на место? И всё же, кто знает, что из этого может получиться?

Лукас между тем продолжал:

— Мне помнится, харчевня называлась «Голова Короля». Оригинально, тебе не кажется? Речь идёт о Короле Вильгельме IV — не самом популярном из монархов, если не считать вывесок на кабачках. Мне всегда хотелось встретить вывеску, поминающую Чарльза I. «Умная Голова», а не просто «Голова Короля». Но так и не увидел ничего подобного — хозяева харчевен очень тактичные люди.

Я смеялась вместе с ним. На время он мог забыть о своей озлобленности, но одно обстоятельство постоянно напоминало ему об этом.

Мы миновали кусты ежевики.

— В этом году будет хороший урожай. А как мы радовались, когда удавалось найти немного ягод на острове!

— Мы были рады всему съедобному.

— Иногда я просто диву даюсь…

— Я тоже.

— Интересно, что было бы с нами, не появись тогда пираты?

— Одному Богу известно.

— Правда, мы попали из огня да в полымя?

— По крайней мере, не сгорели.

— Мы да. А что Плэйер?

— Меня это тоже волнует.

Я замолчала. Слишком велико было искушение всё ему рассказать.

— Надеюсь, с ним будет всё хорошо. На меня он произвел впечатление человека, способного спастись в любой ситуации.

— Ему понадобится удача. Кстати, как далеко мы уехали?

— Устала?

— О нет.

— Знаешь, что я тебе, скажу? Однажды ты станешь чемпионом среди наездников.

— Сейчас мне хочется быть лишь в меру опытной.

— Ты почти достигла мастерства.

— Из твоих уст это большой комплимент.

— Скажи мне правду. Можно ли назвать меня старым скрягой?

— Всё к тому идёт. Ты получишь этот титул прежде, чем я стану чемпионкой.

Он засмеялся:

— Правильно. Будь со мной откровенна. Не надо меня жалеть. Карлтон и Тереза… я могу слышать их мысли: «Как бы нам не сказать такое, что расстроит бедняжку?»

— Что же, буду говорить всё, что думаю.

— С тобой так хорошо, Розетта. Надеюсь, ты останешься в Тренкорн Мэнор подольше?

— Нет, я должна вернуться с Фелисити и Джеймсом. Она не может надолго уезжать от детей.

Он вздохнул.

— Нужно заполнить событиями каждый день твоего пребывания здесь. Всё-таки это замечательная идея совершить такое путешествие. Надеюсь, оно не покажется тебе слишком утомительным?

— Разве ты не сказал, что со временем я стану чемпионом по верховой езде? Что ж, может, этот день не так далёк.

— Хорошо. Поедем по полю. Думаю, мы немного сократим путь.

Когда мы пересекли поле, он натянул поводья.

— Посмотри — какой вид. Приятное побережье, не так ли?

— Я не сказала бы, приятное. Довольно высокие, острые скалы.

— Ты права. Здесь творились страшные вещи. Во время шторма злодеи заманивали корабли на скалы, они разбивались, а эти проходимцы вылавливали груз. Могу поклясться чем угодно, местные жители в штормовые ночи до сих пор слышат крики бедняг. Ветер иногда производит такие странные звуки, что некоторые принимают их за голоса привидений.

— Ты уже родился циником?

— Думаю, да. В нашей семье не может быть двух святых.

— Ты относишь Карлтона к святым. И почему только люди снисходительны по отношению к ним?

— Ответ прост. Слишком трудно следовать по их стопам. Мы, грешники, чувствуем в себе некоторое превосходство, поскольку веселее живём.

— Неужели грешники живут веселее, чем святые?

— О да. В то же время они чувствуют, что это несправедливо по отношению к святым. И по этой причине проявляют к ним определённую опеку. Карлтон всегда поступает правильно. Он выучился управлять усадьбой, женился на подходящей девушке, произвёл на свет наследника по имени Генри и очаровательную Дженифер. Все в усадьбе его обожают, при нём дела пошли гораздо лучше, чем когда-либо. О, он обладает всеми добродетелями. Немного найдётся таких людей. В противном случае они лишились бы такой славы. Видишь, грешники тоже в какой-то мере полезны.

— Это огромное преимущество, что Карлтон оказался таким хорошим сквайром.

— Всё, что касается Карлтона, можно определить одним словом «хороший».

— Ты тоже не лишён хороших черт… как и он.

— О, но у него обе ноги в полном порядке.

И снова злобность в голосе, в любой момент готовая проявиться. Я пожалела, что завела этот разговор.

— Всё-то у Карлтона хорошо, — продолжал он. — Так было всегда. Только пойми меня правильно, у него такая натура, что всё выходит правильно.

— Лукас, тебе не повезло. Но с этим надо смириться. Ничего нельзя поделать. Но ведь жизнь продолжается.

— Ты права. В отличие от Плэйера, я, по крайней мере, на свободе. Меня это мало радует и лишний раз доказывает порочность моей натуры.

— Ты, ты свободный человек.

— Посмотри! Там виден дом.

— Дом?

— Пэрриваль Корт. Смотри прямо и немного направо. Вот он.

Наконец-то я увидела его. Выглядел он величественно и располагался на небольшом склоне, выходящем к морю.

— Впечатляет, — признала я.

— Это очень древняя усадьба. Тренкорн по сравнению с ней просто юнец.

— Не могли бы мы взглянуть на него поближе?

— Почему нет?

— Тогда поехали.

— Между прочим, в таком случае придётся пожертвовать Апбриджем.

— Мне бы хотелось посмотреть на усадьбу.

— Думаю, ты немного устала.

— Возможно.