Пленница Белого Змея (СИ)

Брюн вдруг показалось странным, что Альберт просто болтает с ней, не делая никаких попыток подняться в ее комнату. Он у себя дома, все спят, Эрик занят работой — кто ему помешает? И несмотря на все это, Альберт просто беспечно сидит на подоконнике и разговаривает.

— И что? — спросила Брюн. — Зачем ты говоришь мне все эти гадости?

Ей действительно стало гадко. Пусть сон оказался сном — но если ее тело все равно сгорало от страсти в объятиях Альберта, то чем этот сон отличается от яви? Тем, что Альберт не прикасался к ней на самом деле?

— Просто так, — ответил Альберт и совершенно серьезно добавил: — Меня влечет к тебе, птичка. Но ты нравишься моему брату, и это меняет дело. Мы, конечно, иногда делим женщин, но ты другое дело.

Брюн невольно вздохнула с облегчением, но Альберт тотчас же добавил с привычной язвительной усмешкой:

— Но тебе лучше избегать меня, когда я пьян. А то я все-таки решу проверить, есть ли у тебя та родинка на лобке.

Брюн с трудом подавила в себе порыв спуститься и закатить Альберту пощечину — подумала, что если она это сделает, утолив свой гнев и обиду, то «младший змееныш» просто так ее не отпустит.

— Ты просто хам, Альберт, — твердо сказала Брюн тем тоном, каким ее мать отчитывала провинившихся горничных.

— Но-но, птичка! Не груби, — Брюн была уверена, что Альберт грозит ей пальцем, и решила сменить тему.

— Над чем работает Эрик?

Альберт тотчас же стал серьезным — Брюн вдруг почувствовала перемену его настроения.

— Понятия не имею, и мне это не нравится. Обычно я в курсе его работы, — ответил он и сказал: — Тебе лучше пойти спать, птичка. И не дразнить меня ни напрасными надеждами, ни размышлениями. Видит Господь, могу сорваться.

Но спать этой ночью не пришлось никому.

Сперва Брюн увидела какую-то возню вдалеке возле запертых ворот. Привратник, выбравшийся из будочки, махал руками, пытаясь убедить кого-то проваливать подобру-поздорову. Но спустя несколько минут он завозился возле замка, открыл ворота, и к дому бесшумно покатил самоходный экипаж.

— Дьвольщина… — пробормотал Альберт, и Брюн услышала, как хлопнуло, закрываясь, окно.

Дом ожил почти сразу, наполнившись шагами, встревоженными голосами и суетой. Быстро переодевшись, Брюн выскользнула из комнаты и тихонько направилась к лестнице — что-то подсказывало, что незваные гости обязательно направятся в лабораторию.

Так и случилось. Сперва Брюн увидела высокого, смутно знакомого усача в инквизиторской форме, который быстрым шагом поднимался по лестнице. Всмотревшись в его решительное лицо, Брюн вспомнила, где видела его — в воспоминании Тобби! За усачом двигалась целая компания самого непритязательного вида, которая с трудом волокла огромный, тускло светящийся металлический контейнер, очень похожий на гроб.

— Где Старший Змей? — спросил усач, не затрудняя себя приветствиями, но в это время на лестнице появился Эрик, и весь его вид говорил о том, что он крайне удивлен.

— Я Старший Змей, — сказал он. Похоже, работа в лаборатории была в самом разгаре: рукава белой рубашки Эрика были закатаны по локоть, от черных прорех на кожаном фартуке поднимался дымок, а правая линза очков дала трещину, но Эрик, похоже, этого не замечал. — Кто вы, господа, и что вам угодно?

— Я Маркус Хелленберг, старший советник инквизиции, — отрекомендовался усач. — Мне был дан приказ доставить груз в ваше поместье и передать его содержимое в лабораторию, — он негромко кашлянул, словно ему было трудно говорить, и закончил: — У нас мало времени, господин Эверхарт. Очень мало.

По лицу Эрика скользнула тень плохо скрываемого раздражения, но он решил не спорить с инквизицией.

— Поднимайте, — он махнул рукой в направлении лаборатории и спросил: — Кем был отдан приказ?

— Моим руководством, — сдержанно ответил Хелленберг. Эрик вздохнул, посмотрел в сторону Брюн, но она почувствовала, что он просто не заметил ее. Неслышно появился Альберт: только что его не было — и вот уже стоит за спиной Брюн.

— Хорошо, — вздохнул Эрик, смиряясь с неизбежным. — Идемте.

Лаборатория была ярко освещена, и в этом свете сходство контейнера с гробом было неприятным и очевидным. Носильщики поставили его на пол в самом центре лаборатории и, повинуясь нетерпеливому жесту Маркуса, вышли за дверь. Эрик склонился над контейнером и сказал:

— Кажется, я понимаю, что там. Это ведь вы написали мне то письмо?

Инквизитор отвел взгляд.

— Да. Я, — коротко ответил он. — Но деньги, которые вы получили, не мои.

Эрик устало посмотрел в сторону Брюн и Альберта, стоявших поодаль, и проговорил:

— Открывайте. Время дорого.

Контейнер открывался просто: Маркус стукнул носком ботинка по сверкающему боку, и металлическая крышка с грохотом отвалилась вправо, едва не придавив ногу Эрика. Брюн вскрикнула и тотчас же зажала рот ладонями. Альберт успокаивающим жестом опустил руку на ее плечо.

В контейнере лежал Дерек Тобби — мертвенно-бледный, в том же одеянии, в котором его сбросили с обрыва с петлей на шее. Впрочем, петли не было, а красная лента, стягивавшая руки, была на месте. Эрик склонился над бывшим министром, всмотрелся в мертвое лицо и спросил: