Пленница Белого Змея (СИ)

— Я должна примириться со своим новым положением, — прошептала она. Некстати вспомнились чужие уверенные прикосновения, которые вчера почти заставляли ее терять сознание от наслаждения — это было словно пощечина, звонкий удар, за которым наступает обморочная тишина.

— Должны, — кивнул Эрик. — Просто попробуйте увидеть в нем и положительные стороны.

Брюн горько усмехнулась.

— Неужели они есть?

— Во-первых, вы послужите своей родине, — произнес Эрик, и Брюн поняла, что он искренне верит в то, что говорит. — А во-вторых, наше общение не будет длиться вечно. Когда закончится эксперимент и будет отработан механизм артефакта, я вас отпущу.

Несколько мгновений Брюн смотрела ему в лицо, пытаясь понять, сколько правды в словах артефактора.

— Предупреждайте, — сказала она наконец. — Предупреждайте, когда начнете манипулировать. По крайней мере, это будет честно.

Эрик понимающе качнул головой.

— Согласен, — ответил он. — А теперь пойдемте завтракать.

1.4

— Ты что-то бледен, Берт.

Завтрак был накрыт в саду, среди цветущих розовых кустов, и в любое другое время Брюн решила бы, что здесь очень красиво. Теплое и солнечное летнее утро, наполненное томительно-сладким запахом роз, деловитым жужжанием пчел и беззаботными голосами птиц в высоких деревьях, не может быть некрасивым. Но сейчас Брюн видела все словно бы через запыленное стекло, и удивительный мир казался ей ненастоящим.

Слуга бесшумно положил на ее тарелку еще одну порцию омлета с помидорами и беконом. Брюн и не заметила, как до этого опустошила тарелку: а ведь благородной девице следует стыдиться такого отменного аппетита. Она не крестьянка, которая только и думает о том, как бы набить брюхо. Матушка была бы очень недовольна.

Все равно. Как это теперь все равно.

— У Мадлен новые девочки, я вроде бы рассказывал, — произнес Альберт. Сегодня он выглядел изможденным и вновь не счел нужным побриться. Если бы Брюн встретила его где-нибудь, то непременно перешла бы на другую сторону улицы.

Такое лицо может быть у убийцы.

— Да, ты упоминал, — равнодушно произнес Эрик. — И что, бойкие?

Альберт завел глаза.

— Как она на мне скакала… — проговорил он и подпер щеку ладонью. Мечтательное выражение его лица так и кричало о том, что джентльмен погружен в приятные воспоминания. — Даже вспомнить сладко.

Должно быть, Брюн слишком громко стукнула ножом по тарелке — Альберт посмотрел в ее сторону, и в его взгляде появилось холодное оценивающее любопытство. Брюн почти физически ощущала, как с нее сползает платье, как убегают шнурки корсета и растворяются панталоны с сорочкой, оставляя ее полностью обнаженной и беззащитной.

— А как твой эксперимент? — поинтересовался Альберт. Эрик улыбнулся — сытой, удовлетворенной улыбкой хищника в человеческом обличье — и ответил:

— Все, как я и предполагал.

— То есть, благородная кровь действительно имеет значение? — оживился Альберт. Эрик кивнул.

— Имеет. Настройка полей идет быстрее и тоньше. Я справился буквально за несколько секунд.

— Прекрасно! — воскликнул Альберт. — Значит, мы уже переходим к заключительной части эксперимента?

Эрик вновь качнул головой.

— Да. Начнем после завтрака.

Брюн опустила голову, чувствуя, как горят щеки. Ей было стыдно, невероятно стыдно. В том, что произошло, не было ни капли ее вины — и в то же время Брюн сгорала от стыда. Эти люди говорили о ней так, словно она была не человеком, а вещью, и этой вещи очень повезло, что она работала, как надо.

— Выпейте кофе, Брюн, — доброжелательно посоветовал Эрик. — Вам станет легче.

Слуга тотчас же бросился к Брюн с кофейником, но она остановила его коротким жестом.

— Я не люблю кофе, — едва слышно промолвила Брюн.

— А что любите? — поинтересовался Альберт. Брюн гневно посмотрела в его сторону.

— Это имеет значение?

— Ну… — Альберт отправил в рот крошечную помидоринку и произнес: — Мы теперь живем под одной крышей. А я любопытен от природы.

Брюн вдруг словно наяву увидела, как лежит в высокой траве, полностью обнаженная, в объятиях этого Альберта, покрывавшего жадными поцелуями ее шею и грудь. Невероятно четкая картинка, наполненная запахами разгоряченных тел и смятых цветов и хриплым дыханием людей, задыхающихся от желания, вдруг размазалась: Брюн увидела, что ее медленно сжимает огромная белая змея с золотыми глазами.

— Берт, — окликнул Эрик. — Перестань.

Альберт рассмеялся, и наваждение рассеялось. Брюн обнаружила, что обеими руками держит себя за шею, и ей трудно дышать.

— Да, ты прав, — с какой-то равнодушной легкостью заметил Альберт. — Благородная кровь невинной девы действительно имеет значение.

— Вы мерзавец… — прошептала Брюн. На мгновение ей показалось, что ее вот-вот вырвет от отвращения.

— Он визуал, — произнес Эрик. — Одно из направлений невещественной магии. Оно…

Брюн швырнула в него салфетку. Не попала. Поднялась со стула — ноги подкашивались, но она все-таки могла стоять ровно.

— Вы омерзительны, — промолвила она. — Вы оба. Хреновы змеи… ненавижу вас.