Пленница босса мафии

Вчера ночью он шептал мне, что любит, а сегодня выплевывал грязные слова, и теми руками, которыми ласкал меня повсюду, только что убил человека. Наверняка тот был тоже подонком, но… Но что, Мишель? Только не на моих глазах? Казалось бы, я уже должна смириться с мыслью о том, что в организации Финна они на своих сходках не в карты играют и не шампанское пьют. Но, пока ты этого не видишь, хочется верить, что этого как бы и не существует. А вот когда сталкиваешься с этим дерьмом лицом к лицу, внезапно понимаешь, насколько страшная картина предстает перед глазами.

Я повисаю в воздухе через каких-то пару минут, подхваченная за талию сильными руками.

–Тихо, не брыкайся! ― выкрикивает Финн.

Я молча барахтаюсь в воздухе и жадно хватаю ртом кислород, потому что ничего не могу произнести. Глаза застилает пелена слез, у меня начинается полноценная истерика. Я кричу и царапаюсь, пытаюсь ухватиться за руку Финна, чтобы укусить. У меня наконец прорезается голос, и я кричу. Не что-то связное, нет. Из моего рта вырывается протяжный вой, истерический визг. И я кручусь, изо всех сил пытаясь вырваться из рук, забрызганных кровью.

– Мишель! Мишель, тихо! Это он взорвал машину с Малом и родителями, ― быстро проговаривает Финн, но я едва его слышу из-за своих душераздирающих криков. ― Мишель, это он исполнил приказ Мерфи. Он убил твоего мужа.

Внезапно я перестаю брыкаться и обессиленно повисаю на руках Финна.

– Моего мужа убил не он, а ты, ― произношу хрипло, позволяя Финну перехватить меня так, что теперь он несет меня к дому, как невесту.

Я отворачиваюсь, чтобы не смотреть на его окровавленное лицо.

– Мишель, я не убивал Малоуна, ― тихо, севшим голосом произносит Финн.

– Я не про Малоуна, ― устало отвечаю я, глядя на то, как перед нами суетится охрана и прислуга.

Изображение расплывается, потому что слезы не то что не прекращают течь, кажется, их даже стало больше. Я чувствую металлический запах крови или это мое воображение играет со мной злую шутку. Но внезапно я ощущаю потребность как можно сильнее отдалиться от этого запаха и понимания того, что Финн прижимает меня к заляпанному кровью костюму. Я снова пытаюсь вывернуться, но Финн держит крепко. Он несет меня наверх в спальню, не произнося ни звука. Только тяжело дышит, овевая мои волосы своим дыханием.

Как только я оказываюсь в спальне, он ставит меня на ноги, и я начинаю срывать с себя одежду. С остервенением дергаю молнию на джинсах, стягиваю их и сбрасываю, едва сдерживая тошноту. Пытаясь совладать с головокружением, я избавляюсь от остатков одежды и несусь в душ. Все это время я не смотрю на Финна и не знаю, смотрит ли он на меня. Наверняка следит за моими действиями, как коршун. Он всегда так делает.

В душе включаю максимально горячую воду, потому что теплая сейчас не отмоет меня. Такое ощущение, что мерзкие пятна крови въелись в мою кожу и проедают ее не хуже серной кислоты. Я тру свое тело мочалкой с таким остервенением, как будто хочу содрать с себя следы того ужаса, который пережила несколько минут назад. А потом я оседаю в душевой кабине, обнимаю свои колени и рыдаю, пока остатки сил не покидают меня. Хочется прилечь и чувствовать, как струи воды бьют по моему телу, вышибая из меня весь этот кошмар. Хочется забыться, мысленно уплыть куда-нибудь далеко. Туда, где нет всего этого, где меня не будут терзать постоянные кошмары.

С трудом выйдя из душа на подгибающихся ногах, я заворачиваюсь в халат и выхожу в комнату. Моих вещей нет, как и Финна. На меня наваливается такая усталость, глаза слипаются. Я забираюсь под одеяло, и как будто кто-то дергает вниз рубильник, и перед глазами темнеет. Я уплываю в тревожный сон, в котором все картинки за последние пару лет смешиваются и скачут, как ненормальные. Я никак не могу уловить сути сна. Мне тревожно и тоскливо. С таким ощущением я и просыпаюсь.

Выхожу на улицу в лучах закатного солнца. Как будто ничего и не было. Тогда, днем, когда случилось страшное, над нами нависали тяжелые, свинцовые тучи. А сейчас светло и как-то слишком жизнерадостно для такого дня. Я бросаю взгляд в сторону забора, на который забралась несколькими часами ранее, а потом резко отворачиваюсь. Иду к большому лежаку у бассейна, завернутая в плед. Располагаюсь на широком ложе и несколько минут пялюсь в одну точку. Под пледом я прижимаю к груди ноутбук, но никак не могу настроиться на то, чтобы достать его, открыть и посмотреть что-то отвлекающее.

– Добрый день, ― здоровается Кали, присаживаясь рядом и вырывая меня из страшных воспоминаний. ― Я принесла нам поесть.

Она протягивает мне коробку с суши. Это так до странного обыденно, нормально. У нас здесь есть повар, который обычно готовит горячие блюда. А тут вдруг суши. Как будто я снова в Бостоне. Такое чувство, словно моя жизнь превратилась в сюр. Понятия и события смешиваются.

– Спасибо.