Пленница чужого романа (СИ)

— У меня пока нет плана… — он осторожно шагнул навстречу, медленно протянув руку и приподняв мое лицо за подбородок, заглянул в глаза. — я все исправлю, но только если ты согласишься мне помочь.

— Больше никакого использования втемную? Никаких попыток обмана и принуждения? — осторожно уточнила я, безуспешно пытаясь унять колотящееся сердце.

— Обещаю, — кивнул он, продолжая смотреть бесконечно грустным взглядом и улыбаясь одними уголками губ.

От его близости пересохло во рту. Мои мысли в этот момент были очень далеки от плана по спасению матери мага.

— И что мы будем делать? — спросила охрипшим голосом.

Какой же он все-таки притягательный. Его не портили ни залегшие тени вокруг глаз, ни напряженная складка в уголке рта. Чуть взъерошенные черные волосы так и просили того, чтобы запустить в них ладонь.

Он был ненамного выше меня, его губы маячили прямо передо мной и манили податься вперед.

Янош резко втянул носом воздух и закрыл глаза. На его лице отразилась борьба, но она была недолгой:

— Пошло оно все к Безымянному…

Он наклонился навстречу, с жадностью целуя меня.

Скользнув кончиками пальцев по спине, Янош вызывал предвкушающую дрожь во всем теле.

Я прильнула, раскрываясь навстречу, забываясь в оглушительном поцелуе. Взмокшие от испарины волосы прилипли к шее, с каждым мгновением становилось все тяжелее сдерживаться, чтобы не начать себя вести совсем уж развратно.

Так сладко, нежно, нужно… И кажется, уже все равно, что момент для близости не самый подходящий, давшее о себе знать притяжение наконец-то брало свое.

— Кажется, ты говорил про какой-то план, — бессвязно прошептала я, в то время как Янош покрывал поцелуями мою шею, спускался ниже.

От этих настойчивых горячих прикосновений я совсем забыла про порванное платье. Ему достаточно было всего чуть-чуть потянуть вниз, и корсаж соскользнул, открывая доступ.

Это было так бесстыдно, порочно, восхитительно, что звоночек самоконтроля в моей голове начал трещать без умолку, сигнализируя о скорой капитуляции.

Мужчина, тем временем, воспользовался моментом, накрыв грудь руками и вызывав восхищенный вздох.

Наши глаза встретились, и я прочла в нем вопрос:

— Знаешь, — его голос только усиливал и без того распаленное до предела желание, — прямо сейчас мне безумно хочется, что бы меня пожалели.

— Ты собрался отдать меня принцу, — подначила я его.

— Я собрался подразнить тобой принца, — ухмыльнулся он. — Ни за что не отдам. Ты слишком особенная для него. Меня трясет от одного твоего запаха.

— Не уверена, что это звучит как комплимент.

Воспользовавшись его передышкой, вывернулась из сладких объятий, поспешно поднимая верх от платья, чтобы прикрыться.

Янош недовольно нахмурился и снова шагнул навстречу.

— У нас с тобой время до утра, чтобы спасти твою мать. Уверен, что хочешь пойти на поводу у сиюминутных желаний прямо сейчас?

Как бы там ни было, я все еще не могла выбросить из головы то, как он привязал меня к кровати, а затем гнал по этим коридорам, подобно хищному зверю.

— Сиюминутных желаний? О нет! Эти желания постоянные. Я просыпаюсь с мыслями о тебе, в голове постоянно рождаются образы того, что бы мне хотелось сделать. Владеть тобой, твоим телом, душой. Заставить умирать и рождаться вновь от удовольствия и блаженства.

Он говорил и говорил, повышая голос, фонтанируя необузданными эмоциями, грудь часто вздымалась, и с каждым словом мне все больше становилось не по себе, от этих откровений.

— Это похоже на помешательство, но мне оно нравится. Все эти годы я шел к своей цели. Идеальный план. Выверенные действия. Ничто не могло бросить мне вызов. Любая проблема решалась щелчком пальцев и каплей крови. Да даже этот чертов яд, убивающий меня, показался лишь досадной

помехой. Я быстро придумал, как от него избавиться. И все опять пошло по плану… рыбка заглотила наживку. А потом случилась ты. Эта странная магия, когда даже нашу кровь притягивает друг к другу. Я пытался относиться к тебе по-прежнему. Зачем мне надменная дочка Лорда? Пытался заставить себя поверить, что ты ничуть не изменилась с момента проведения ритуала. Но пока я обманывал себя, не заметил, как все зашло дальше, чем нужно. Это стало изощренной пыткой. Ты то, что я не могу контролировать. Меня бросает из крайности в крайность. Я чувствую себя по-настоящему живым только рядом с собой. Иногда мне кажется, что внутри поселился отвратительный паразит, и я сам же кормлю его, иду на поводу… Но я стал настолько зависим от этого, что ничто не заставит меня отказаться.

Он резко замолчал, препарируя цепким взглядом. Словно пытался прочесть, о чем я думаю, в ответ на его отдающий безумием монолог.

Все это время, когда связь между нами мешала мне, когда физические желания выходили на передний план, я как-то не задумывалась о том, что это и в самом деле палка о двух концах. Что не только я это чувствую.

Боролся ли он с собой? Могло ли в самом начале притяжение казаться ему лишь отвлекающим фактором? В какой момент он стал настолько одержим? Одержим… мной?

Случайная мысль внезапно зацепилась за это слово, я нахмурилась, повторив почти по слогам: