Пленница дракона (ЛП)

Ронан насмехается надо мной, его намерение ясно: убийство Ксиа именно то, что он хочет сделать. Он отпустил Ксиа, и умчался из камеры со своей стражей.

Стоя на коленях, я притянула Ксиа к своей груди. Ее кожа горячая и покрыта потом, а ее брюки - влажные, тело иногда дергается, когда она восстанавливается после разряда тока.

Ярость возвращается, закипая в груди. Я чувствую боль Ксиа, когда она плачет, потому знаю, что это такое. Я потеряла того, кого любила, без возможности изменить что-либо.

— Это моя вина, — шепчет она. — Это моя вина, что он умрет. — Боль плавает в темно-коричневых глубинах ее открытых глаз. — Я та, кто обнаружил, ключ от оружейной, брошенный на пол. Я не вернула его, потому что думала ... я думала, что смогу использовать его когда-нибудь.

Поглаживая ладонью по лбу, я размышляю над ее словами.

— Но откуда он узнал, что он у тебя?

Ксиа села и слезы снова потекли из ее глаз.

— Какое это имеет значение? — сердито говорит Ксиа. — Теперь у них мой отец. Он признался, что он тот, кто нашел карту, и они обвиняют его в воровстве. Для людей никогда не бывает справедливости. — Она опустила голову и обхватила лицо ладонями. — Они убьют моего отца, и все, потому что у меня была какая-то глупая надежда, что мы сможем быть свободными. Мы никогда не выберемся из этого ада!

— Мы вытащим твоего отца, Ксиа, — я дотягиваюсь, чтобы утешить ее. Она вздрогнула от моего прикосновения. Я вкладываю больше уверенности в мои слова, чем чувствую. — Мы что-нибудь придумаем.

Проходит несколько часов, хотя я не знаю, сколько. Это достаточно долго, чтобы терпеть муки голода, достаточно долго, чтобы усталость одолела нас всех.

Мы позволили Ксиа спать на единственной имеющейся крошечной кровати. Все остальные располжились на полу. Душераздирающе слышать ее тихий плач . Я хочу сделать все правильно для нее, но чувствую себя беспомощной, не зная, как это сделать.

Я могла бы попросить Терона о помощи, но вероятность того, что он пойдет против решения его ровни, низка. Терон предан своему народу и не верит в справедливость для людей.

Кроме того, он не в Андрасаре и не вернется еще несколько дней. К тому времени, как он вернется, Шихонг умрет, а может и мы и все.

— Шихонг всегда был для меня как отец, — в ярости говорит Йоген. — Он покорно служил этим ублюдкам в течение многих лет. Если они убьют его, это все. Я присоединюсь.

Мне не нужно спрашивать его, что он имеет в виду. Он собирается принять участие в восстаниях.

В конце концов, нам дают совсем немного еды. Но Ксиа отказывается есть, хотя мы и пытальсь накормить ее.

— Ты должна сохранить свою силу, Ксиа, — уговариваю ее я.

— Чтобы они могли ее использовать? — плюется она. Ее глаза красные от чрезмерного плача. — Продолжая использовать меня после того, что они собираются сделать с моим отцом?

— Твой отец не хотел бы, чтобы ты морила себя голодом.

— Мой отец мертв.

— Нет ... он не мертв. — Мой голос низкий и настойчивый. — Шихонг заботится о тебе и любит тебя, Ксиа. Ему будет больно знать, что ты не заботишься о себе. Я подталкиваю поднос к ней. — Ешь.

Она переводит сердитый взгляд между мной и подносом. Я убеждена, что она снова собирается отказаться от еды. Однако она поднимает сухой, сморщенный кусок мяса и вгрызается в него с яростью, как будто он причиняет ей боль.

Когда она закончила есть, я слышу приближающиеся шаги. Мы все встаем, наша усталость уменьшается, когда возобновляется страх. Они сейчас придут за нами. Они идут, чтобы положить конец всем нам.

Это совсем не то, чего я ожидаю.

Это Терон.

Мои губы разомкнулись в изумлении. Почему он здесь? Прошел не больше чем день, когда мы были заключены в тюрьму. Он предполагал пробыть в Секе на протяжении, по меньшей мере, больше пяти.

Прорычав приказ охраннику, дверь в нашу камеру открывается, и он входит внутрь. Все отступают, когда он входит, у них затравленный вид на лице. Я практически делаю то же самое, потому что присутствие Терона, пленяет и пугает одновременно. Его взгляд сосредоточен на мне. Он зол. Это горит в его золотистых глазах и излучается от него.

— Я ушел ненадолго, и все же, ты уже ослушалась меня, — говорит он в ледяных тонах.

— Я этого не делала, — говорю я быстро, покачав головой. — Что бы тебе ни сказали, все это ложь.

— Молчи, — приказывает он, бросая подозрительный взгляд на окружающих, прежде чем снова взглянуть на меня. — Пойдем.

Я собираюсь спросить о других, но он поворачивается и вылетает из камеры. Я оглядываюсь на других людей, прежде чем сосредоточить свой взгляд на Ксиа.

— Я освобожу твоего отца. — Я обещаю ей, хотя знаю, что это самое худшее, что можно сделать: не следует делать обещаний, которые не сможешь сдержать. Ксиа молча кивает, и я спешу, прежде чем Терон найдет проблемой, то что я отстаю.

Он ничего не говорит мне пока мы едем в лифте, и я тоже не нахожу слов. Когда мы находимся в уединении его дома, я говорю: