Пленница Дракулы

— Вы отреклись от меня и не захотели больше прислушиваться к моим мудрым советам. И что из этого вышло? Вы стали слабыми и разучились пользоваться магией. Вы преследовали и уничтожали друг друга, а теперь ваша кровь настолько испортилась, что у вас больше не рождаются потомки. Я ваш общий прародитель, но даже родителям иногда нужно посмотреть в глаза жестокой правде и признать, что их потомство выродилось.

— Что вы собираетесь делать? — выдавила из себя Тонка.

— Вместе с новой родоначальницей основать семью со свежей и сильной кровью, члены которой будут почитать отца и повиноваться ему. Подумайте об этом. Еще не поздно вернуться и снова начать покорно выполнять мои приказы. Покиньте Вену этой же мочью. Я не хочу, чтобы вы мешали мне в осуществлении моих планов, и не допущу этого. И я также не потерплю, чтобы вы нарушали равновесие между кланами, пытаясь возвыситься над остальными. Идите! Возвращайтесь на родину и заберите с собой моих пернатых шпионов. Я заметил, что вороны следовали за мной от Трансильвании до самой Вены. Вам не положено вмешиваться и мои дела. Будьте готовы подчиниться моим приказам, и тогда я, возможно, смилуюсь и приму вас обратно. Но не медлите, потому что мое терпение уже давно на исходе. А теперь исчезните!

Яркая вспышка ослепила вампиров, по залу прокатился рокот, я затем в театре снова воцарилась тишина. Непроглядная тьма отступила. Сила повелителя развеялась. Он ушел.

Упири долго молчали. Наконец Малка осмелилась заговорить с Тонкой, которая, преодолевая боль, поднималась на ноги. Она двигалась словно старуха.

— И что нам теперь делать?

— Мы подчинимся его приказу: вернемся на родину и созовем большой совет Упири. Происходящее здесь касается всех нас, и теперь мы столкнулись с проблемой посерьезнее, чем пара зазнавшихся родственничков. Все это может обернуться для нас смертельной опасностью.

Йеско вопросительно посмотрел на вампиршу.

— Что за опасность? Повелитель?

Тонка закатила глаза.

— Он сказал все, что нам необходимо было знать, но то, что до тебя ничего не дошло, меня не удивляет. Пойдемте, мы снова проиграли, но думаю, нам сейчас стоит подумать над другой угрожающей нам опасностью.

— И ради этого мы, не закончив дело, вернемся на родину? — возмутился Милан, которому такое предложение понравилось не больше, чем остальным.

— Да, — проскрежетала Тонка. — А что еще нам остается?

— Но ведь это займет всего пару часов, — попыталась переубедить ее Аурика. — Мы столько ночей ждали этой возможности.

— Подыхали от скуки в этом склепе. А теперь должны просто так отказаться от решающего удара?

— Да, — с горечью ответила Тонка. — Если мы воспротивимся приказу повелителя, он нас уничтожит. И не думайте, что это не в его власти. Он ясно дал нам понять, что нас ждет, если мы ослушаемся.

— Если прежде нам удастся выполнить задание, то оно того стоит, — ответил ей Бранко.

— Возможно, — вздохнула Тонка. — Но мне бы не хотелось доводить до этого. Если мы не уедем, то следующим вечером больше не проснемся. Дракула научился преодолевать дневное оцепенение. Да, днем он слаб, но может, если ему нужно, подняться из гроба. Он уничтожит наши тела, прежде чем солнце опустится за горизонт.

Остальные Упири удрученно молчали.

Не произнося ни слова, они вышли из театра. Тонка подозвала к себе воронов, и они все вместе отправились в долгий путь на восток через бескрайние просторы венгерской Пусты[18] к стране за лесом — Трансильвании. Лишь старый одноглазый ворон и один из его пернатых спутников остались в Вене. Возможно, им все же удалось узнать, что задумал повелитель.

Тайна Иви

— Что мы будем делать сегодня вечером? — спросила Латона, войди в комнату для завтраков и усевшись за стол рядом с Брэмом.

Филипп поспешил занять свободный стул с другой стороны от нее. Девушка приветливо улыбнулась ему, а он в ответ начал щедро накладывать ей на тарелку конфеты, которые, как он знал, нравились Латоне больше всего. Рядом с Брэмом сидела старая баронесса фон Шей, за ней — ее сын Гунтер. По другую сторону стола разместились барон Фридрих, его невестка Майнхильда — мать Филиппа и Клары — и профессора ван Хельсинг и Вамбери. Лишь Клара, как всегда, отсутствовала. Если мать ей это позволяла, она никогда не выходила из спальни раньше полудня. Латона не понимала, как можно добровольно просидеть в своей комнате полдня?

— Филипп предложил пойти в театр на Рингштрассе, — ответил на вопрос Латоны барон. — Сегодня во второй раз показывают «Сказки Гофмана».

— О да, мне нравится Оффенбах. В Париже мы видели его «Орфея в аду».

Вспоминая вечер, проведенный в обществе Брэма и его друга Оскара Уайльда, Латона мечтательно улыбнулась. Брэм посмотрел ей в глаза. В Париже им пришлось многое пережить. Это был захватывающий период в их жизни, который навсегда связал Брэма с Латоной, нравилось ей это или нет. Брэм стал частью ее жизни. Он заменил ей дядю и стал даже ближе Кармело, который всегда держался немного обособленно.

Филипп наблюдал за Брэмом и Латоной. На его лице застыла ревность.