Пленница Дракулы

— Да, наверное, так бы и поступил обычный представитель светского общества, — согласился с Клариссой вампир.

— Но вы себя таковым не считаете? Вы не представитель светского общества или не обычный? — поддразнила она Лучиано.

— Как вам будет угодно.

Наступила неловкая пауза. Вспомнив о хороших манерах, Кларисса спросила своего гостя, не желает ли он осмотреть дворец. Лучиано с радостью согласился. Конечно же, он понимал, что девушка имела в виду только зал и гостиные бельэтажа. В личные комнаты членов семьи, а также в расположенные в мезонине каморки слуг, кухню, кладовые и на конюшни она его не поведет.

Лучиано проследовал за Клариссой из бального зала в не менее роскошную гостиную, а потом в музыкальную комнату. Девушка с легкостью вела светскую беседу, в то время как Лучиано судорожно обдумывал, что сказать. Он не мог рассказать о своей семье, которая жила в старом дворце Нерона под Оппийским холмом. Или об академии вампиров. О своих друзьях, которые, как и он, могли гулять только ночью и которые скоро начнут питаться лакомой теплой кровью людей.

О чем же Лучиано мог с ней поговорить? Он чувствовал, что девушку начинало беспокоить его молчание. О чем ее спросить?

Вампир попытался вспомнить, что было написано о семье Клариссы в газете. Насмешки над ее отцом и утверждение, что денег у него гораздо больше, чем ума, были явно не подходящей темой для разговора. Отчаявшийся Лучиано ходил взад и вперед вдоль портретов, развешанных в музыкальной комнате, пока не остановился напротив двух овальных картин в золоченых рамах.

— Это, случайно, не Иоганн Штраус, знаменитый король вальса?

Кларисса кивнула.

— Этот портрет был написан около пятнадцати лет назад. Я была еще совсем маленькой, когда Штраус заходил к нам во дворец. Кстати, именно в этих комнатах он и познакомился со своей будущей женой Йетти. Она изображена на соседнем портрете.

— Красивая и обаятельная женщина, — сказал Лучиано, которому больше ничего не пришло на ум.

Кларисса немного сдержанно кивнула.

— Да, я тоже так думаю. Но не всем в этом доме нравится то, что эти портреты здесь висят.

— Почему? — сразу же спросил Лучиано.

Кларисса была такой очаровательной, когда говорила, и вампиру нравилось наблюдать за тем, как меняется выражение ее лица.

— Йетти, вернее сказать Генриетта Трефц, была любовницей моего дяди Морица. Она родила ему двух детей, а потом повстречала Иоганна Штрауса и влюбилась в него так же, как и он в нее.

— Что же произошло затем? Она оставила вашего дядю, не так ли?

Кларисса кивнула.

— Да, он отнесся к этому с пониманием и даже дал ей хорошее приданое. Можно сказать, что таким образом мой дядя поспособствовал тому, чтобы Штраус написал свою прекрасную оперетту «Летучая мышь». Композитор долгое время отказывался от большинства концертов, в которых ему предлагали участвовать, и целиком посвятил себя творчеству. В этот период они с Йетти жили на ее приданое.

Лучиано невольно заинтересовался ее рассказом. Внезапно Кларисса замолчала и испуганно поднесла ладонь к губам.

— О нет, мне, наверное, не стоило этого рассказывать.

— Почему? Это семейная тайна?

Девушка покачала головой.

— Нет, но дочери хозяина дома совершенно не пристало говорить с посторонним человеком о семейных отношениях и тем более о деньгах!

Лучиано засмеялся.

— Теперь, после ваших слов, мне это тоже кажется ужасно неприличным. Сударыня Кларисса, я потрясен!

Она немного испуганно посмотрела на него.

— Вы шутите надо мной?

— Именно! Мне эта история показалась по-настоящему забавной. Я считаю, что нет ничего скучнее разговоров на темы, которые согласно правилам хорошего тона разрешены юным девушкам.

Кларисса кивнула и поспешила согласиться с ним.

— Не правда ли? Считается, что мы вообще не должны знать о чем-либо подобном. И если бы у меня не было камеристки, которую я заставляю рассказывать сплетни, я бы вообще ничего не узнала. А еще она всегда приносит мне книги и газеты, которые я не должна читать.

Лучиано спросил себя, известно ли родителям Клариссы о том, насколько бесполезны их попытки уберечь ее от всего на свете.

— Теперь вы и вправду потрясены?

— До глубины души, сударыня! Расскажите мне еще что-нибудь, о чем вы, в сущности, даже не догадываетесь!

Молодые люди заговорщически рассмеялись. Но Кларисса все же предпочла перевести разговор на более безопасную тему. Она рассказала о своем дедушке, который занимался шелководством неподалеку от Падуи, а затем, получив императорско-королевскую привилегию, начал строительство фабрик по производству хлопчатобумажной пряжи и шерстяных тканей.

— Мой дедушка одним из первых начал беспокоиться о правах своих рабочих. Он уже тогда старался позаботиться о тех, кто болел или становился слишком старым для работы. Сегодня только говорят о жалком существовании рабочих, но никак с ним не борются, то и вовсе молчат и смотрят в сторону. Вы когда-нибудь бывали в пригороде, на кирпичных заводах или текстильных фабриках? Мама говорит, что это позор, но большинство предпринимателей интересуются лишь тем, что в конце года попадет в их карман.