Пленница кракена

– Меня удивила и потрясла наша с тобой связь. Я пытался отрицать ее и избегать тебя, но это никак на нее не повлияло, а только причинило тебе лишнюю боль, о чем сожалею.

– Ничего страшного.

– Неправда. Я бы хотел, чтобы ты не относилась с таким равнодушием к тому, что окружающие тебя ранят.

Похоже, Каталина забыла о стратегии и передвигает фигуру наугад.

– К этому привыкаешь. Чаще всего людьми просто руководит беспечность, а не злоба. Мои чувства – моя проблема, по крайней мере, так сказал последний психотерапевт.

Каталина строит гримасу.

– А может, он говорил наоборот. Порой не понимаю, что специалисты говорят. Возможно, именно поэтому терапия не помогает.

Она тараторит слишком быстро, будто может оспорить мое утверждение. Возможно, стоит позволить ей отвлечь меня, но таков уж я.

– Разве не ты говорила, что результат важнее намерений?

– Не я. Азазель. – Она качает головой. – Это была очень разумная мысль, а я совсем не разумна.

– Ты очень умна, Лина.

Передвигаю фигуру, проверяя, получится ли выбить ее ферзя.

– Ты добрая и забавная.

Наблюдаю, как она обдумывает следующий шаг и невольно добавляю:

– А еще такая сексуальная, что у меня перехватывает дыхание.

Она замирает, снова задержав руку над доской.

– Ты говоришь это, чтобы отвлечь меня и не дать мне тебя обыграть.

– Оттого мои слова не становятся менее правдивыми.

Невольно улыбаюсь. Странное ощущение.

– А сработало как средство отвлечения внимания?

– Нет, – чопорно возражает она. Берет другую фигуру и передвигает ее на доске.

– Шах и мат.

– Что?

Подаюсь вперед и смотрю на доску. Вот же умная чертовка.

– Ты меня обставила.

– Разве? – Каталина смотрит на меня, хлопая ресницами, но не может сдержать широкой улыбки. – Думаю, это вышло случайно. Может, нам стоит сыграть еще раз, чтобы убедиться.

А это… весело. Начинаю заново расставлять фигуры.

– Да, давай.

Мы играем, пока не подают еду. Делла приносит ее, и я не забываю от души ее поблагодарить. Это не сойдет за достойное извинение за то, как складывались наши отношения в минувшие недели, но уже первый шаг. Завтра поговорю с ней и удостоверюсь, что мы достигли взаимопонимания.

Только когда она уходит через боковую дверь, Каталина наклоняется и глубоко вдыхает. А затем замирает.

– Не рыба?

– Мне сообщили, что тебе уже немного надоели доступные варианты блюд, поэтому решил попробовать что-то другое.

У меня возникает нелепое желание поерзать, пока Каталина рассматривает еду на тарелке. Я едва не мямлю.

– У меня хорошие отношения с Брэмом из горгулий, так что договорился о поставке того, что, на мой взгляд, могло бы тебе понравиться.

– Ты сделал это ради меня?

Она берет толстый кусок хлеба с растопленным сливочным маслом и приправами.

– Ты не был обязан.

– Я хотел.

Не из-за чувства вины… по крайней мере, не только из-за него. Я не хотел плохо обращаться с Каталиной и не могу вернуться в прошлое и изменить прошедшие несколько недель, но могу гарантировать, что в дальнейшем с ней будут обращаться хорошо. Если она хочет поесть что-то, кроме рыбы, то это меньшее, что могу сделать.

– Если хочешь чего-то другого, только попроси.

– Уверена, все не так просто.

Она откусывает кусочек хлеба и едва не закатывает глаза.

– Но какими бы ни были причины, спасибо. Это чудесно.

В груди разливается тепло и удивительная легкость. По мере приближения вечера это чувство становится все сильнее. Мы играем еще несколько партий, и хотя Каталине больше не удается меня обыграть, она справляется уже так хорошо, что приходится сосредоточиться.

Но, в конце концов, она откидывается на спинку стула, а в ее глазах виднеется усталость. Не хочу доставлять ей неудобств, но готов настаивать, чтобы мы оба получили желаемое: чтобы она оказалась в постели.

– Каталина.

Она протягивает руку, глядя на меня с вызовом.

– Я лягу с тобой в постель при одном условии: ты даже не заикнешься о том, какая я легкомысленная, раз так быстро передумала по этому поводу.

– Ты не легкомысленная.

В этом я уверен. Она знает, чего хочет, но боится этого достичь, хоть и притворяется, что это не так. Каталина делает вид, что переменчива, как ветер, но я понимаю, что у нее на сердце.

Подаю ей руку.

– Ты ляжешь со мной в постель?

На миг кажется, что она может возразить, но наконец Каталина берет меня за руку и позволяет притянуть ее в объятия.

– Только потому, что ты так вежливо попросил.

– Конечно.

– Веду себя покладисто, только потому что ты накормил меня хлебом.

Прячу улыбку, уткнувшись ей в волосы, и беру ее на руки.

– Если таков результат, буду кормить тебя им каждый день.

– Перестань.

Она прижимается ближе, когда опускаюсь на постель. Кровать сделана для представителей моего народа, ее края изогнуты, и на ней много больших подушек, чтобы мы могли расположить щупальца, как нам удобно. В итоге Каталина со вздохом устраивается у меня под боком, опустив голову на грудь, и от усталости говорит немного невнятно.

– Если будешь и дальше заботиться обо мне, я начну думать, что правда тебе нравлюсь.

Прижимаю ее ближе и, дождавшись, когда ее дыхание станет размеренным ото сна, отвечаю: