Пленница кукольного дома

— Значит, делу дали новый ход? Я так и думал, что когда-нибудь это произойдет, меня в покое не оставят…

Андрей внимательно следил за реакцией Тихомирова: все шло почти в точности, как он рассчитывал, но последняя реплика его удивила. Что значит «дали делу новый ход»? Какому такому делу?

— Хорошо, — Тихомиров поднялся. — Я вам все расскажу. Хоть вы и не из милиции, и я, в общем, не обязан, но… Не хочу, чтобы вы думали… Вы сами сейчас поймете… если захотите понять… В той ситуации я оказался скорее жертвой. Ну да, именно жертвой! Мне пришлось совершенно изменить свою жизнь, бросить дело, которое… любимое дело бросить и заняться тем, к чему я не имею ни способностей, ни интереса. Да какой уж тут интерес?! Я ученый и… смею надеяться, хороший ученый. Был таковым. Молекула смерти — действительно мое детище. Самый удачный эксперимент. Самый страшный эксперимент. То есть я хочу сказать — так впоследствии получилось. И привело меня к нему страшное событие — смерть моей жены. Потому что изначально никакой молекулы смерти не было, а была лишь… Я разработал методику излечения больных с суицидальным синдромом, возникшим в результате какого-нибудь сильного потрясения. Суть ее состояла в следующем. Больного вводят посредством гипноза в транс, проигрывают ситуацию, которая его потрясла, а потом он переживает свою смерть. Например, человек несколько раз пытался повеситься, но его каждый раз спасали — вытаскивали из петли. В трансе больной испытывает все ощущения своей смерти: удушье, разрыв сосудов… душа его летит по темному коридору, в конце которого нет света, он впадает в панику, в ужас, понимает, что смерть — не только не выход для него, но самое страшное, что только можно вообразить. Если остановится, ясно, что он совершил непоправимую ошибку, мучается невыносимо, переживает настоящий ад. И вот когда больной проходит все стадии своего кошмара, его выводят из транса. Тогда он осознает, что жив, и радуется жизни как бесценному дару, излечивается от мыслей о самоубийстве.

— Очень интересно, — потрясенно выдохнул Андрей. — Но ведь в статье речь совсем не об этом.

— Это была изначальная методика. — Тихомиров грустно улыбнулся. — Как оказалось в дальнейшем, довольно несовершенная. Во-первых, очень жестокая, во-вторых… помогала она не всем. Моей жене, например, она не помогла. Мою жену она убила. Мила…

— Это ваша первая жена?

— Да. — Тихомиров нахмурился, недовольный, что его перебили. — Мила была душевнобольной. Мы с ней и познакомились, когда я проходил практику в психиатрической больнице. Это был самый тяжелый случай из всех, с какими мне приходилось сталкиваться. У нее, в отличие от большинства больных с суицидальным синдромом, не было никаких причин для стремления к смерти, внешнего толчка, события. Она просто время от времени впадала в жесточайшую депрессию. Три раза я ее спасал, а на четвертый… На четвертый сам и убил. — Тихомиров открыл окно, достал из ящика стола сигареты, закурил. — Сеансы мы проводили вдвоем с… ну, тогда еще он был моим другом. Анатолий Кисленко, отличный практик, великолепный организатор, заведовал отделением, где лежала моя жена. Анатолий прекрасно владел гипнозом, а я только теоретик, поэтому обойтись без него никак не мог. Да ведь я же и не знал, к чему может привести наша совместная деятельность! Если бы знать… — Тихомиров поднялся, подошел к окну, высунулся чуть не до половины, как будто ему не хватало воздуха, постоял так немного, вернулся на место. — Одним словом, мы проводили сеансы вместе. Обычно в его кабинете. Больше никто о нашей работе не знал, до времени мы держали ее в секрете. Все шло прекрасно: больные излечивались, выписывались из больницы. За год работы выздоровело двадцать человек из двадцати трех — результат более чем хороший. Тогда Анатолий предложил попробовать применить мою методику к Миле. Я сначала отказывался: мне очень не хотелось причинять ей боль, даже во благо. Но потом понял, что… Лекарства ей не помогали, терять было уже нечего. Я уже говорил, что у Милы не было причин для депрессивного состояния, она была больна по-настоящему, тяжело и глубоко больна. Поэтому отсутствовала и ситуация, которую можно было бы прокрутить. Последнее ухудшение ее состояния вызвала смерть матери. Собственно, смерть явилась только толчком, а не причиной, но я все-таки решил использовать свою методику. Мы трижды проводили сеанс в течение месяца, ей не становилось лучше, но Анатолий продолжал на что-то надеяться. Он был очень привязан к нашей семье… тогда был привязан. Мне тяжело это рассказывать! — Тихомиров судорожно всхлипнул. — Очень тяжело! — Он немного помолчал, затушил сигарету в пепельнице. — В общем, мы не смогли ей помочь. Мила выпила сильнодействующее снотворное и…

— Сильнодействующее снотворное? Но вы же говорили, что в тот момент ваша жена лежала в больнице. Где же она его взяла?

— Психически больные люди очень изобретательны в определенных случаях.

— И все же?