Пленница льда

– Думаю, он напал на Лайонела со спины, потому что сын не помнил этого момента, да и не видел лица брата. Если честно, даже находясь в другом мире, я не подозревала Олова. Мысль о его причастности возникла пару лет назад и то выглядела как одна из версий. В любом случае я понимала, что враг силен, и понятия не имела, что произойдет, если придется вернуться. Я копила энергию как могла. В том мире магия есть, но иной полярности, и чтобы овладеть ею я потратила долгие годы.

– Плоды ваших стараний мы видели на поле боя, – прошептал я, пытаясь мыслить здраво, но вместо этого перед глазами застыло лицо Сэры.

Я хотел вернуться в ее палату… Держать за руку, смотреть, как она дышит, и ждать ее пробуждения.

Дэон, отец Сэры, заметно нервничал. Он не сводил с меня взгляда, тяжко вздыхал, явно испытывая ревность. Не думаю, что он станет мешать, но все же…

– Эта сила вскоре исчезнет. – Ариадна покачала головой, распустила короткие светлые волосы, спутавшиеся после битвы. – То, что вы видели, длилось лишь несколько часов, пока портал в иной мир не захлопнулся окончательно. Так что еще одной такой битвы с братом я точно не выдержу. Вы не могли бы оставить нас?

Ариадна жаждала разговора с отцом, который сник окончательно.

Когда я закрывал за всеми дверь, заметил краем глаза слезы на щеках архимага, то, как дрожат его руки и с каким трудом он сдерживает истерику.

Ему невероятно плохо. Так плохо, что его душа кровоточит, а слезы давно высохли.

– Что теперь будет с Оловом? – не понимал Эбол, хромая на больную ногу. – Его по всем правилам должны казнить. Причем раз десять. А лучше одиннадцать – на всякий случай.

– Яд отравлял сознание Олова многие годы. Отраву до сих пор выводят, – заметил Дэон, с трудом сдерживая зевок, – но даже в таком состоянии он не перестает рыдать и молить убить его. Он шепчет об этом даже во сне. Как я и говорил – его душа не выдержит страданий. Изначально он не злой человек, его сердце было добрым и ранимым. Созданный им монстр породил на свет истинное чудовище, и теперь это чудовище возвращается в первоначальное состояние. Хрупкая душа не выдержит осознания всех своих злодеяний и в конечном итоге сломается. Архимаг уже сделал заявление. Мирград, также все внешние Земли уже осведомлены о том, что источник Чумы найден.

– Простыми словами против Олова весь мир, – заметила Риска. – Если подумать, то мне его даже немного жаль, но это чувство проходит, стоит вспомнить лица Риа и Дилана…

Мы все замерли у порога лазарета. Подняли головы, лицезрея огромный диск луны, и не понимали, куда идти дальше.

Каждый из нас думал о чем-то своем и не верил, что все закончилось.

– Можно ко мне в старый дом, – прошептав это, я в очередной раз подписал себе смертный приговор, потому что первым согласился Дэон, остальные с радостью подхватили.

– Чур я на кровати, – хмыкнул отец Сэры, – нам есть о чем поговорить. Верно?

Я ничего не ответил, потому что понимал одну простую истину – как только наши головы коснутся подушек, мы все уснем. Сейчас не до разговоров.

Я оказался прав. Все спали как убитые, долго приходили в себя, медленно возвращались к работе и помогали в лечении Морла и остальных раненых.

Гном постепенно пришел в себя. Находясь в ужасе от собственного вида, он не мог принять то, что произошло, и все время молчал, с трудом контролируя силу. Теперь гигант был способен работать за десятерых, с легкостью разбивая твердую породу голыми руками.

Его народ им гордился, что неудивительно, но Морл пока этого не понял.

Риска научилась справляться с огнем. Во многом я помог ей, объясняя основы магии и контроля, но бо`льшую часть волчица делала сама. Учить ее оказалось занятием интересным, к тому же я больше не чувствовал опасности, поджидающей где-то за пределами Мирграда.

Дэон наблюдал.

Поговорить с отцом Сэры толком так и не вышло. В основном дракон молчал, делал все молча, сам готовил завтрак, но однажды ночью, глядя в потолок, произнес:

– Ты достоин. Я свыкнусь.

Ревность отца к дочери мне не совсем понятна, но, если жизнь с Сэрой сложится так, как мы оба того хотели, испытать подобное чувство я смогу. Когда появятся свои дети.

Дьен постепенно приходил в себя, он окончательно влился в военный отряд под руководством Эбола и служил без оглядки назад. Капитан принял волка, зная, что тот не предаст, к тому же Дьен в итоге стал очень силен. И не каждый был способен победить его на поле боя.

Керен так и не пришел в себя. Его жизнь поддерживали всеми возможными способами, но наемник не открыл глаз, хоть его тело и приходило в свое нормальное состояние.

Джастин выжил. Аниморф сбежал из лазарета, отыскал Риску и первым делом запрыгнул к ней в постель в облике черного кота. Крик волчицы был слышен с другого конца города, а возмущение аниморфа мы слышим до сих пор.

– Я добьюсь твоей мохнатой лапы, дорогая! – шептал Джастин, чистя картошку на моей кухне.

– Иди к лешему, милый! К лысому! – парировала Риска, понимая, что аниморф слов на ветер не бросает. И ей это не нравилось.