Пленница миллиардера (СИ)

Разбить ноутбук, раскрошить тут все в дребезги – вот оно состояние аффекта, истинное.

Но я этого не делаю…

Снова кусаю.

Деймос еще не вышел, а у входной двери чертова псина лежит.

А мне плевать на собаку уже, пусть кусает, я сама себя загрызла и похоронила, когда в эту дверь вошла впервые…

Пес отшатывается с пути, когда я ему на хвост чуть не наступаю.

Слезы душат, я не вижу, куда иду, на ощупь практически до «своей» комнаты добираюсь.

У меня нет сил бежать, я еле на ногах держусь.

Кидаюсь на кровать, ору, вою, грызу подушку.

Не знаю, сколько времени проходит, когда дверь открывается, и сквозь пелену на глазах я вижу ЕГО. Того, кто все это задумал и исполняет теперь… Дьявола.

Он торопливо заходит, а на его лице тень тревоги отражается, он руку протягивает, но я кричу:

- Не прикасайся!

Не смотрю на него больше, в подушку утыкаюсь, но слышу, как он звонит кому-то:

- Срочно с успокоительным, третья дверь налево, - и через паузу сочувственно добавляет, - вот ведь тебя накрыло…

Я плачу, в рыданиях задыхаюсь, ничего с собой сделать не могу.

Вбегает женщина в белом халате - тот самый специалист для Дианы. Шприцом мне в плечо что-то вкалывает – я не сопротивляюсь.

Потому что мне нужно успокоить эту эмоциональную бурю, я должна придумать что-то, а не подыхать тут…

Женщина ласково утешает:

- Сейчас быстренько подействует и все будет хорошо.

Она гладит меня по спине.

Деймос спокойно говорит:

- Спасибо, оставьте нас.

Слышу, как дверь хлопает.

Она уходит, а Деймос остается, но к кровати не подходит, у двери стоит, ждет, когда мои рыдания стихнут.

И они стихают, через час или минуту, счет времени я потеряла.Всхлипываю в последний раз и, пошатываясь, встаю.

Вижу, он помочь хочет, руку протягивает, но я отстраняюсь:

- Я сама.

Он не настаивает, смотрит хмуро, но встревоженно.

Иду в ванну, умываюсь, холодную воду в лицо плескаю.

В зеркало смотреться боюсь.

Камеры. У него везде камеры. И здесь? Внимательно, насколько могу сейчас, осматриваю ванную комнаты. Камер не замечаю.

Но он все равно узнает, что я была в его комнате и трогала ноутбук?

А может не узнает… В любом случае, я уже не могу на это повлиять…

Меня в сон клонит, я обратно на кровать иду.

И пока иду, понимаю, как мне быть.

- Что это было? – спрашивает он, когда я выхожу.

Я смотрю на него исподлобья, но быстро отвожу взгляд, не хочу чтобы он увидел во мне то, что я чувствую…

Мой голос – скрип ножа в зефирной обертке:

- Я очень за папу переживаю.

Он хмурится сильней. Не верит?

Я продолжаю, слова сами собой находятся:

- Мы заключили сделку с вами на неделю. Но позвольте мне завтра встретиться с папой? Хотя бы на полчасика. Мне очень это важно, я правда сильно переживаю. Вы же за сестру переживаете? За племянника? Папа мне тоже родной, - закрываю лицо руками, но из-под пальцев наблюдаю.

Тень сомнений и недовольства мелькает на его лице, и я добавляю:

- Я бы хотела побольше времени с Матвеем провести… Мне кажется, мы с ним нашли общий язык. Ему это полезно и мне. Вы тоже это заметили. Я ведь училась на педагога, пусть я и не такой специалист как Матильда, но я тоже могу на вас работать, чтобы не просто в комнате сидеть. Только вот из-за мыслей об отце я не могу успокоиться.

Больше ничего не могу говорить, голос заплетается и мысли туманятся. Хочется зевнуть. Хорошее успокоительное.

Как будто издалека слышу ответ:

- Хорошо. Твой отец еще в больнице. Я завтра буду занят. Тебя сопроводит Олег. Но. Твой срок пребывания здесь продлится. Я позже решу, насколько.

Пожимаю плечами, закрываю глаза.

Все удачно складывается. А на сроки его мне уже наплевать.

Я больше не буду в шпионку играть и на свои силы надеяться, а попробую пойти другим путем.

Проваливаюсь в сон.

Глава 26

После вчерашней истерики внутри пустота. Яд эмоций выжег во мне дыру, и теперь ее не заполнить…

Но ничего. Все, что нас не убивает, делает сильней. Если мне суждены эти испытания, то я их пройду.

Но… Почему на сердце такая боль? Разве пустота может быть болью? Почему в голове, на фоне всех мыслей и образов, пульсирует вопрос «за что?» и его родственник «зачем»?

Деймос уехал с самого утра, и без него я чувствую себя свободней, раскрепощённей.

За мной ходит Фобос, но я уже не переживаю из-за этого. Скормила ему завтрак, самой кусок в горло не лез. Теперь мы с ним почти друзья.

Я у Дианы. Мне с ней легко, от нее веет чистым светом - добрым, восстанавливающим. Она на кровати лежит, а я играю на пианино. Для нее и для Матвея. Он тоже здесь, за детским столиком рисует свои миры. А больше никого нет - ни Матильды, ни врачей, ни охранников.

Погружаюсь в мелодию, растворяюсь в ней, дышу музыкой. Выплескиваю в нее все, что меня тревожит, все накопившееся…

Есть только я и музыка.

Медленный, грустный ритм превращается в крещендо: нарастает энергией, агрессией, умножается, преобразует накопившееся и растворяет в мелодичном эфире.

А потом снижение накала: жалобная, протяжная мелодия. Плач потерявшегося котенка. Котенка, которого злобный пес разорвал. Тише-тише, спокойней…. Все будет хорошо… Утешение, умиротворение, гармония. Покой. Загробный…