Пленница оборотня

Неужели она влюбилась?.. По-настоящему влюбилась в этого синеглазого полководца? От этого не отталкивала его руки? Из-за этого впитывала в себя каждое прикосновение, забываясь в эйфории? Поэтому она ловила его взгляд?

И, поняв это, она решила сбежать. От истинных чувств.

Но долго ее побег не продлился.

Как это получилось, девушка тоже не поняла. Но Иррьят оказался прямо на ее пути.

Перегнал ее, решив увидеть лицо той, что предала, прежде чем вернет в свой дом?

Элгиссиора не могла отдышаться, тогда как он выглядел совершенно безмятежным. Если не считать красноты на шее, указывающей на ожог, что тянулся под легкой курткой, на скорую руку накинутую поверх обнаженного тела. Он был босой, в штанах и куртке, не защищающих от пронизывающего ветра. И все же стоял, не шевелясь, смотря на нее.

- Это твой ответ, киосса? – его голос надломился (или ей так показалось? Ведь в следующую секунду на месте горького осадка вновь появилась жесткая выправка с уже известной ей холодной интонацией). – Так и быть. Перемирию конец.

Глава тридцать вторая

- Я – единственный сын Эйрина Лифанора, Томас Лифанор, законный наследник Ледяных Острот. Проводите меня к лорду Райтара.

Замершие оборотни с созданными над ладонями Энергетическими Шарами, переглянулись. Вперед вышел самый старый из них, видимо, имеющий вес в военных кругах. Он подошел ближе, начав рассматривать лицо Бурого, после чего кивнул, дав знак остальным убрать оружие.

Томаса под конвоем провели по всей равнине, двое из их группы сопровождения перекинулись в медведей, поспешив вперед, наверняка предупредить о госте, добровольно сдавшемся в плен.

Томас ожидал, что его встретят. Где-то в глубине души был готов. И все же не смог скрыть боль в голосе, когда отозвался на родной голос. Стоило лишь перешагнуть владения Иррьята, его окликнули.

Женщина, что спешила через весь зал к вооруженным солдатам, державшим его в зоне действия копий, практически не изменилась. Те же светлые волосы и ясные глаза, что взирали на него всю жизнь с портретов в замке. Но теперь он мог взглянуть в это лицо сам, не бередя память. И не называть Кирстен Торхильд Лифанор пропавшей без вести.

- Мама?..