Пленница по имени Никто (СИ)

И граф даже изобразил улыбку. Лио откровенно скривился и вздохнул. Он всегда мечтал быть чернокнижником, веря, в то, что ореол загадочности и мрачности давал бы ему больше шансов на популярность среди местных девиц. Роан всячески отрицал подозрения друга и помалкивал о том, что никакой ореол и магия не способны сотворить из всклокоченного парня со взглядом безумца племенного жеребца. Лио Роан любил и уважал как профессионала, друга, мага. Он единственный был способен понимать и принимать графа Шантарро, а это порой было непосильной задачей даже для кровных родственников. Но, Лионель был, мягко скажем, мужчиной для «избранных» и это оспорить было сложно.

- Я принесу свечи, - кивнул Лионель.

- И лопату заодно, - буркнул Роан, снимая камзол, - есть подозрения, что призрак не явится.

- Странно, что ты пришёл в мой дом проводить такой обряд, - донёсся голос Ригарро из недр кладовки.

Роан промолчал и принялся расчищать место на полу для нанесения пентаграммы. Даже перед самим собой было невыносимо признаться в том, что он сбежал. Спрятался от какой-то там девчонки. Только вот от самого себя сбежать так и не вышло, эмоции продолжали бушевать в душе. Жизнь круто менялась прямо на глазах, и Роан совершенно не представлял, что будет делать дальше.

- Нашёл! - заорал Лио, заходя в гостиную со связкой свечей невообразимого, радужного окраса.

Роан на это безобразие смотрел с ужасом, но Ригарро уже расставлял пёстрые свечи в точки, указанные на пентаграмме.

- Где ты взял эту пакость?

- А? Это? Да так, готовился к свиданию, но... не сложилось, - смутился Лио, - не пропадать же добру.

- Я не удивлён, что не сложилось, - вздохнул Роан, беря одну свечу в руки.

Она ещё и пахла. Лавандой и ещё чем-то приторно-сладким. Такого романтического обряда граф Шантарро ещё не проводил.

- Не всем же дано сражать девиц одним взглядом, - пробурчал Лио и отнял у друга свечу.

- Так переставай покупать всякую ароматическую ерунду и мямлить о детях и семье на первом свидании! Не возводи в культ то, что культом не является.

Роан опять начинал злиться, отчего руны на пентаграмме выходили косыми и некрасивыми. Круг был дочерчен, в центр была водружена самая крупная из свечей, украшенная вплавленными в воск кусочками высушенных цветов. Ещё и пахла ванилью, и от этого запаха опять кружилась голова и вспоминалась Майри.

- Никогда не понимал такого твоего отношения к жизни, - вздохнул целитель.

- Какого? Простого и незатейливого? - оскалился в ответ граф Шантарро. - Похоть сродни жажде или голоду. Это инстинкт. А окружающие возвели его в культ, приплели к нему некую «любовь». Эмоции для таких, как мы, - роскошь..

Роан выровнялся и поправил рубашку, отбросил с лица прядь волос. Лио всё ещё ползал возле пентаграммы, с кряхтением изучая руны. Монолог Роана должно было выйти зло, а получилось печально. Даже обречённо. Лио выпрямился и замер, удивлённо разглядывая друга.

- Что? - набычился граф.

- Ничего, - вытирая руки о штаны, произнёс целитель, - мне просто померещилось, будто у тебя есть эмоции.

И Лио широко улыбнулся другу, делал он это всякий раз, когда говорил что-то, что могло задеть, по его мнению, гордость Роана.

- Тебе вечно что-то мерещится, - отмахнулся от друга Роан, - надышался очередной дряни у себя в подвале.

Роан поспешно отвернулся. Можно было ещё попытаться не вспоминать Майри и избавить себя от той хвори, над которой маг привык потешаться. Хотя ростки болячки под названием «любовь» он уже явно ощущал где-то глубоко в душе, там, где он привык чувствовать только пустоту.

Глава 23

Шантарро покинул дом спустя четверть часа после безобразной сцены в кабинете. Я слышала его тяжёлые шаги, грохочущие по лестнице, и хриплый голос, объявивший, что ночевать граф дома не намерен. Я слышала всё так отчетливо, потому что всё это время подпирала спиной дверь своей спальни, а потом сползла на пол.

Щёки горели, губы жгло, и самой хотелось сгореть заживо вот на этом самом месте. Стыд смешивался со страхом и ещё, невесть откуда взявшимся, смущением. Я не ожидала, что эта бесчувственная каланча, Шантарро, вдруг начнет меня целовать. А ещё больше я не ожидала, что настолько растеряюсь от его действий. На краткий миг забыла, что рядом не привычные Гарро, Лука или Фхаса, а другой мужчина. Не друг и не приятель.

Меня никогда не целовали так. Так, будто мое дыхание могло спасти от смерти. Никто не обнимал так, будто боялся сломать и в то же время боялся отпустить. Бывало, что кто-то из пьяных клиентов кабака распускал руки. Чего уж, с девушками, колесящими по миру в повозке актёров, мало кто церемонится. Но Шантарро не был пьяным матросом. А я никогда не испытывала таких смешанных чувств и такой... обиды.

Сама не могла понять своих эмоций, таращилась в пустоту и то и дело прикладывала ладони к щекам. Почему меня так обидел поступок графа? С чего я решила, что могу доверять этому мужчине? Поверила в его благородство?