Пленница (СИ)

— Ага, гаджет, бл*. Нет, на "У" вроде. Не важно. В общем, этот тип решил поднасрать будущему командору. Сам он, кстати, тоже выдавал отличные результаты на заданиях. Но парень был с говнецом, за что и поплатился позже. Короче. Берёт он, и заявляется не к Виктору, а к его девчуле. Матильде, кажется. И заявляет, что он скоро станет командором. И если она ему не отсосёт, у Виктора будут огромные проблемы. Её уволят, Виктора понизят, и вообще им жития не будет. Та, естественно, отказалась, не забыв залепить леща. Ну, тот и в ответ ей по инерции. Уж не знаю, как там было на самом деле. Но эта версия самая правдоподобная.

— Виктор, разумеется, обо всё узнаёт. О, видели бы вы, как он на тот момент выглядел. Одержимый жаждой расправы, командор внушал ужас не хуже любого демона. С ним даже начинать говорить все боялись. Находит, значит, этого горе-шантажиста, и давай сходу его лупить. Тот стал защищаться, давать сдачи. Но что он может против человека, который защищает честь своей девушки? А паренёк, между прочим, был довольно крепок. И покрепче Виктора, думаю.

Аэробус остановился. Главный распорядился всем выйти и вести пленника. Малроя уже вели по коридору к камере, а Серафим продолжил рассказ:

— Ну, в общем, началась эта драка, собралась большая толпа народу. И в какой-то момент все поняли, что это уже никакая не драка. Это показательная расправа. Удар за ударом сыпались на того болвана. Уже не лицо, а сплошное месиво. Я был там в тот момент. Никогда не забуду этого выражение лица — и его, и окружающих. Кто-то хотел остановить Виктора, но мне, как и всем, пришло сообщение от Системы не вмешиваться. От Системы! Это насколько надо быть отбитым, чтобы повлиять на ход событий так, что даже она вмешалась. А точнее, не вмешалась. Тут, с какой стороны посмотреть. Но это ещё не всё, ребята. Когда командор закончил избивать, и понял, что убил человека, он достал своё оружие и стрелял в жертву снова и снова. Снова и снова. И снова, и снова. Наверное, треть заряда истратил.

— Треть заряда от L7 (№ 2)?

— Ну да. Не, тогда вроде L6 ещё были.

— Это сколько по времени он там… (№ 2)?

— Полчаса стоял, расстреливал.

— Охренеть (№ 2).

— Жесть (№ 3).

— Я и говорю. От парня не осталось ни косточки. Размазжило по всему полу. Пока остальные по-тихому свалили, я и ещё несколько человек остались досматривать шоу. Охеревали и смотрели, как гипнотизированные и…

— И не страшно было? — перебил сослуживец (№ 3).

— Хах, лично мною двигало любопытство. Но другие как раз из-за страха боялись даже пошевелиться до тех пор, пока Виктор не закончит и сам не уйдёт.

— А Витей-то почему нельзя называть (№ 3)?

— Потому что ему не нравится, хах. Как и любая другая форма имени. И когда он расстреливал мужичка, то что-то такое про имя говорил.

— Так что, даже молитвы тебе вряд ли помогут, но ты можешь попытаться, — обратился рассказчик уже к тихо идущему Малрою, потыкав его оружием.

С этих пор парня охватил не столько страх смерти, сколько страх предполагаемых мук и пыток. Солдаты затащили нарушителя порядка в камеру, и спешно покинули помещение. Шёл час, другой, третий. А к заключённому так никто и не подходил. Здесь царила абсолютная тишина. Но спокойствия это не придавало. Эффект был противоположным. Наедине с собственными мыслями Малрой сходил с ума. Он метался из стороны в стороны. Пытался молиться. И не смыкал глаз, боясь, что не успеет ничего сказать перед смертью.

Никого не было и на следующий день. Преступник был весь на нервах, истощён и спал урывками. На третий день утром послышались шаги. Казалось, сердце сейчас не выдержит и выпрыгнет из груди. А шаги всё ближе. И ближе. И громче! Уровень напряжения в теле резко упал, когда по ту сторону показался Гермунт с парочкой солдат. Тот начал говорить ровным безразличным тоном:

— Виктор не придёт. В ближайшее время уж точно. Но расслабляться не советую. Ты за свои действия ответишь по-полной.

— Всё, что угодно, только не убивайте, — едва живым и слышимым голосом проговорил террорист.

— Тебя отправят на исправительные с ошейником. Пахать придётся долго. О возвращении в Департамент можешь забыть. Сейчас тебя уведут в более приличную камеру. Приведёшь себя в порядок. Затем будет воспитательная беседа. Послезавтра отправишься, куда Система определит. Вопросы?

— Нет.

— Замечательно.

— Спасибо, — устало произнёс парень.

— Джаари скажи спасибо, а не мне. Если бы не её слово, ты бы либо уже сдох, либо остался гнить в камере до конца своих дней.